Книга Восьмой смертный грех, страница 24 – Антон Леонтьев

Я нежно распрощался с директрисой, пообещав заглянуть к ней на днях. Она снабдила меня анкетами нескольких дам, которые, по ее словам, могут стать великолепными няньками для моей внучки. Не сомневаюсь, что это так, однако я ни разу не видел свою внучку, несмотря на то что ей исполнилось уже четыре.

Я вернулся в отель. Попытался дозвониться до мадемуазель Бернадетты Лурье, но у нее было постоянно занято. Не может же эта особа висеть на телефоне два с лишним часа подряд! Мне не оставалось ничего другого, как отправиться к ней лично.

Я отыскал, хотя и не без труда, тот укромный уголок Бертрана, где жила Бернадетта. Как я уже знал, в княжестве, которое являлось средоточием богатства и роскоши, имелись также и бедные кварталы. На окраине, на самой границе с Италией, гнездились высотные дома, которые напоминали мне унылые пейзажи ГДР. Не следует забывать, что Бертран – это не только место отдыха «звезд», но и родина нескольких десятков тысяч бертранцев. И далеко не все из них принадлежат к аристократическим родам и обладают солидным состоянием.

Так и есть, вот и табличка с именем Бернадетты Лурье. Я позвонил без особой надежды на успех, и, надо же, мне ответили.

– Кто там? – спросил по домофону высокий женский голос. – В чем дело?

– Мадемуазель Бернадетта Лурье? – спросил я. – Это вы?

– Ну, предположим, – произнес голос. – И что дальше? А кто вы такой?

Действительно, она права: кто я такой? Старый актер, который на свой страх и риск ведет расследование? Похитители Терезы до сих пор не объявились, и надежда на то, что они объявятся, практически исчезла. Я был уверен: Бернадетта Лурье знает что-то об исчезновении девочки.

– Мадемуазель, я пришел, чтобы сделать вам замечательное предложение. И очень денежное. Вы разрешите переговорить с вами? – сказал я.

Видимо, слова «денежное предложение» оказали магическое воздействие на Бернадетту. Меня впустили в дом, я поднялся на двенадцатый этаж, оказался перед стандартной дверью дешевой съемной квартирки.

Бернадетта оказалась привлекательной девицей, невысокой брюнеткой с умными темными глазами. Она внимательно изучала меня, а потом изрекла:

– А я вас знаю.

Еще бы, детка, конечно, знаешь, мелькнула у меня мысль. Я часто убеждался, что моя популярность мешает мне.

– Вы снимались в рекламе стирального порошка, – закончила она. – В той прикольной, где вы в постели с Бритни Спирс! Она еще на вас голой скакала. Ну, почти голой!

Я закашлялся. Что же, был грех, и ради гонорара, который мне предложили за рекламный ролик стирального порошка, я изменил своим незыблемым принципам и снялся в рекламе.

– Это был ее двойник, мадемуазель, – сказал я. – Причем удачнее оригинала, уж поверьте мне!

Кажется, имя Кирилла Терца Бернадетте ни о чем не говорило, она знала меня как прикольного дядьку, которого видела в рекламе. Но тем лучше, во всяком случае, она не будет просить у меня автограф.

– И что вам надо? – спросила она, не пуская меня дальше порога. – Или вы… – Ее глаза затуманились, она воскликнула: – Или вы хотите, чтобы я снялась в вашем новом ролике? О, я готова! Только если его покажут по всему миру!

Я тем временем, оттесняя хозяйку, прошел в крошечную гостиную. Обстановка убогая, видно сразу, что Бернадетта получает не так уж и много. Но что же это? Я заметил на кресле ворох одежды. Причем марочной одежды, из бутиков, которая стоит весьма и весьма дорого. А на столике громоздятся флаконы лучших духов. Бернадетта, как я понял, не так давно отоварилась, причем на ощутимую сумму. Откуда у нее такие деньги?

– Мадемуазель Лурье, – заявил я, решив, что лучшая тактика – сразу напугать ее. – Мне все известно. Я – инспектор Нуазье из криминальной полиции Бертрана. Я знаю о том, что вы имеете непосредственное отношение к исчезновению Терезы Ровиго. Итак, у вас есть выбор: или все добровольно рассказать мне, или вы немедленно будете арестованы!

Мне самому понравилась моя тирада. Я бы на месте Бернадетты испугался. Девица и в самом деле посерела, однако затем ответила:

– Ты врешь, старый пень. Никакой ты не полицейский. И тем более не инспектор Нуазье. Его у нас в княжестве знает каждая собака. И говоришь по-французски ты со смешным акцентом, явно американским.

Браво, послал я мысленно комплименты Бернадетте. Что ж, девочка, ты явно не промах. Не позволяешь себя запугать.

Я видел, что, несмотря на свою храбрость и наглый тон, Бернадетта боится. Мои слова о том, что она имеет отношение к похищению маленькой Терезы, достигли своей цели. Лурье испугалась. Значит, она и в действительности имеет отношение к этому преступлению. Но какое именно?

– Убирайтесь, – не совсем энергично сказала девушка. – Уходите прочь, а не то я позову полицию…

– И что вы ей расскажете? – спросил я. – Что я вас домогался? Или вы предпочтете объяснить вашу связь с похитителями Терезы? Откуда у вас деньги на дорогие шмотки и на парфюмерию из бутика? Это все стоит не одну тысячу баксов!

Бернадетта съежилась, забралась с ногами на диван и сказала:

– Ничего я вам не обязана говорить. Деньги я скопила своим собственным трудом. Я что, не имею на это права?

– Имеете, мадемуазель, – произнес я, – но если вы вдруг уволились из агентства и сказали его директрисе, что больше никогда не собираетесь у нее работать, то на что вы собираетесь жить? Безработные, по собственному опыту знаю, не раскидываются сбережениями и не спускают их на дорогостоящие тряпки.

Бернадетта заявила с гневом:

– Да что вы понимаете! Я что хочу, то и делаю. И может, я вообще выхожу замуж, поэтому и ушла с работы!

– Не думаю, что это правда, детка, – сказал я. – Чтобы проверить твои слова, я немедленно обращусь к настоящему инспектору Нуазье. И тогда-то тебе придется рассказать все, что знаешь.

Я направился к выходу, но на пороге Бернадетта меня окликнула:

– Эй, месье из рекламы, стойте! Вы же говорили что-то о заманчивом предложении, которое хотите мне сделать. Так делайте же, черт вас возьми!

Я обернулся. Так и есть. Деньги, как всегда, решают все. Бернадетта явно продалась кому-то и с этих денег и купила себе вещицы в магазинах для богачей.

– У меня есть средства, моя дорогая, – начал я. – Много. И я готов поделиться с тобой частью моих капиталов. Но только в том случае, если ты расскажешь мне обо всем, что знаешь. И немедленно!

Бернадетта алчно взглянула на меня и произнесла:

– Если вы заплатите наличностью, то расскажу. И вообще, я собираюсь уезжать из Бертрана. Мне здесь надоело. Это же большая деревня, набитая знаменитостями!

Я вытащил портмоне. Кредитные карточки Бернадетта, разумеется, не принимает, а вот несколько сотенных купюр в евро и долларах…

– Негусто, – констатировала бывшая бонна. – Чтобы узнать все, что мне известно, вам понадобится раз в десять больше. И не спорьте! И не грозите мне тем, что пойдете в полицию, вы бы могли сделать это сразу, а раз не сделали, значит, у вас есть на это свои причины.