Книга Побег с Лазурного берега, страница 17 – Антон Леонтьев

Геллендорф перебил его:

– Но ты навестил меня вовсе не для того, чтобы говорить о делах давно минувших дней, Жорж. Твоя проблема – Русалочка!

Жорж скривился.

– С чего ты взял, что это проблема? Так, всего лишь проблемка. И ты поможешь мне решить ее. За тобой ведь должок, профессор. Помнишь, когда полиция накрыла твою подпольную лабораторию, кто взял на себя всю вину и отправился в тюрьму на три с лишним года? Правильно, я! Ведь окажись твое имя замешанным в скандал, твоя карьера была бы закончена еще до того, как началась. Профессор, производящий наркотики и торгующий ими! Как можно!

Медик тяжело опустился в кресло.

– Я так и знал, что ты когда-нибудь заявишься ко мне, Жорж, и потребуешь свою долю. Но денег у меня нет – все вложено в клинику. Ты знаешь, сколько уходит на нее средств? У меня практически нет свободной наличности!

«Мэтр Барни» недобро рассмеялся:

– Только не рассказывай мне жалостливые истории, профессор! Я знаю, ты всегда был на них мастак. У тебя же лечатся богатые психи!

– Не психи, а пациенты, испытывающие временные проблемы с жизненной ориентацией, – поправил его Геллендорф.

– Вот, вот, ты открыл сумасшедший дом для денежных мешков, – вставил Жорж.

– Это не сумасшедший дом! Мое заведение – одно из самых лучших. Нет, я посмею даже утверждать, что самое лучшее в области нервных заболеваний!

– А также у тебя прячутся спившиеся голливудские звезды и подсевшие на иглу европейские интеллектуалы, – хохотнул Жорж. – Ты дерешь с них втридорога, однако и результаты твоего лечения великолепные. Ты ставишь на ноги всех этих известных и богатых, которые воображают себя жутко несчастными из-за слишком большого количества миллионов на банковских счетах.

Геллендорф склонил голову к плечу и вздохнул.

– Можно и так сказать, Жорж. Да, я помогаю попавшим в беду людям и не вижу в этом ничего зазорного.

– Ты – добрый ангел всех психов и наркоманов из высшего общества, – снова хохотнул «мэтр Барни». – Только попасть к тебе может тот, кто в состоянии оплатить жутко дорогие услуги.

– Для меня нет безнадежных пациентов, – с гордостью заявил профессор, – и мои клиенты знают и ценят это. Так вернемся к твоей Русалочке. Я ознакомился с историей ее болезни. Ты хочешь, чтобы молодая дама как можно быстрее обрела память?

Жорж, затушив сигарету двумя пальцами, швырнул ее на персидский ковер, подошел к столу, оперся на него двумя руками и, склонившись над профессором, четко произнес:

– Ты же знаешь, что мне нужно. Девчонка ни в коем случае не должна ни о чем вспомнить, по крайней мере, за то время, что находится у тебя.

– Так, так... – протянул Геллендорф. – А правду ли говорят, что Русалочка очень похожа на пропавшую без вести Лизу Кречет, дочку великого художника? Она вроде бы бежала из замка в день смерти отца и с тех пор числится в пропавших без вести.

– Это недолго будет продолжаться, – сказал Жорж. – На днях Анабелла опознает в одном из изуродованных трупов, выловленных из моря, бедняжку Лизу, и она будет провозглашена мертвой.

Профессор хитро улыбнулся.

– И тело похоронят рядом с могилой великого художника и его первой женой. А настоящую дочку Кречета, доставленную тобой в мою клинику, требуется... гм... Так что я должен сделать?

– У тебя ведь пациенты иногда умирают? – спросил без обиняков Жорж.

– Время от времени такое случается, – подтвердил профессор. – Увы, я не господь бог и не в состоянии победить смерть...

– И ты, профессор, порой немного помогаешь ускорить чью-то кончину... – закончил фразу за него Жорж, опускаясь обратно в кресло.

– Как можно! – воскликнул шокированный Геллендорф. – Это клевета, распространяемая моими недоброжелателями!

– Значит, ты так и делаешь: отправляешь на тот свет некоторых из своих подопечных, – констатировал Жорж. – Ясно, что не по собственной инициативе, а по просьбе родственников, которые более чем щедро оплачивают твои услуги по эвтаназии. Ну что ж, профессор, именно это нам и требуется. Девчонка должна умереть.

– Но не грядущей ночью и не на будущей неделе, – заявил Геллендорф. – Не забывай, каждый летальный исход изучается полицией. Кроме того, с начала года у меня в клинике уже скончалось четыре человека, пятый случай вызовет ненужные подозрения. Да и кто захочет лечиться в клинике, в которой пациенты, особенно молодые, мрут, как мухи?

– А мы и не настаиваем на том, чтобы девчонка отправилась к праотцам немедленно. Можно немного и подождать. Только не затягивай, профессор. Ты же жутко умный, я знаю, ты обязательно сумеешь что-нибудь придумать.

– Пребывание девушки в моей клинике будет стоить весьма дорого, – поджав губы, сказал профессор. – Я отдаю ей одну из комнат, в которой мог бы находиться платежеспособный пациент.

– Я так и знал, что твоя жадность за прошедшие годы только усилилась, – вздохнул Жорж. – Вообще-то ты мне еще кое-что должен... Но не будем вспоминать старое. Вот чек, подписанный мадам Кречет.

Он передал бывшему подельнику лиловую бумажку. Увидев сумму, профессор скривил лицо.

– Обычно я беру в три раза больше. Тем более неизвестно, как долго девица пробудет в клинике. Я же сказал, что в этом году уже ничего не получится.

– Оформи все как следует, – приказал «мэтр Барни». – Если будет проверка, полиция должна убедиться, что Анабелла позаботилась о девчонке и выложила из своего кармана круглую сумму.

– Обеспечиваешь прикрытие для безутешной вдовы? – усмехнулся профессор, пряча чек в ящик стола. – Не беспокойся, полиция, если она меня и навестит, получит идеальные документы и историю болезни. Думаю, через пару-тройку месяцев в клинике произойдет несчастный случай, или, возможно, одна из пациенток покончит жизнь самоубийством. Такое случается, хотя и очень редко.

Жорж поднялся.

– Вижу, профессор, мы друг друга поняли. А теперь мне пора.

– Когда состоится твоя свадьба с мадам Кречет, не забудь пригласить и меня, – добавил хозяин клиники и отворил дверь. Профессор и его гость вышли в приемную, где сидела медсестра-секретарша. Пожав Жоржу руку, Геллендорф произнес: – Можете не беспокоиться, мэтр, мы приложим все усилия для того, чтобы наша новая пациентка как можно быстрее пошла на поправку. Даю вам слово!

* * *

Лизе отвели просторную комнату, окна которой выходили на море. Здесь имелись кровать, кушетка, небольшой письменный стол, телевизор, а также собственная ванная комната и туалет. Санитары были вежливы и предупредительны, медсестры постоянно улыбались и говорили проникновенными тихими голосами. И все же девушка не могла отделаться от ощущения, что попала в тюрьму.

Когда санитар вышел из ее комнаты, Лиза услышала тихий щелчок и, бросившись к двери, убедилась, что та заперта. Через некоторое время снова раздался щелчок, и на пороге возник высокий импозантный мужчина с тщательно уложенными седыми волосами и загорелым лицом. Его серые глаза из-за очков в золотистой оправе внимательно изучали новую пациентку.