Книга От создателей Камасутры, страница 70 – Юлия Алейникова

– Что это было? – послышался справа от меня слабый голос дочери. – Меня сейчас стошнит. Боже, как мне плохо!

– Василий? Ты где? – позвала я, убедившись, что дети живы. – Вася? Джамш? Педро? – окликнула я по очереди наших мужчин.

Впереди что-то зашуршало, я услышала чей-то стон и звуки возни. Я подползла к источнику звуков и, подняв с пола фонарик, посветила туда, откуда они шли. Слух мой как-то незаметно вернулся, хотя в ушах еще ужасно шумело.

В тупике шевелилась темная бесформенная куча, щедро присыпанная красновато-бурой землей. Оттуда доносились стоны и вздохи. Мужчинам досталось больше всех. У Джамша была рассечена щека, на плече сквозь разорванную футболку виднелся солидный кровоподтек. Василий не мог наступить на ногу, у него зашкаливало сердцебиение, из носа шла кровь. Шеф неудачно упал на спину, и, если бы не Джамш, вероятно, он вообще не смог бы сдвинуться с места. У всех шумело в ушах, всех мучило сильнейшее головокружение, язык заплетался, им не сразу удавалось подобрать нужное слово.

– Контузия, – постановил Джамш, когда мы уже сидели, сбившись в кучу, и медленно приходили в себя. – Хорошо, что не сильная, постепенно пройдет.

– Что это было? – спросила Вероника.

Она сидела, прислонившись к стене, с закрытыми глазами и почти не шевелясь.

– Видимо, у них имелись большие запасы взрывчатки, и взрыв нашей гранаты спровоцировал другой, более мощный взрыв.

Шеф Шиваджи осторожно кивнул, соглашаясь с Джамшем.

Мы снова замолчали. Денис не спеша осматривал подземелье. Кое-где из кладки выпали кирпичи, стены покрылись трещинами, пол был засыпан землей, в проходе темнота была густой и плотной, разглядеть нам ничего не удалось.

– Пойду, посмотрю, что там, – осторожно поднимаясь на ноги, сказал Денис. – Мама! Дядь Вась! Педро! – встревоженно позвал он через минуту. – Взгляните!

Мы медленно, очень медленно открыли глаза. Фонарик освещал сплошную, упиравшуюся в потолок насыпь из кирпичей и земли, метрах в пяти-семи от нас.

– Завал! – испуганно проговорил Диня. – Вы как думаете, он большой?

Еще секунду назад мне казалось, что самое страшное позади. Теперь все было иначе. Болезненная апатия и упадок сил сменились паническим страхом и жаждой немедленного действия. Еще секунду назад я сидела в блаженном покое, мечтая лишь об одном – чтобы меня не трогали, не заставили пошевелиться. А теперь я почувствовала настоятельную потребность вырваться отсюда, сейчас же, немедленно!

Похоже, остальные испытывали нечто похожее, поскольку довольно-таки живо повскакивали с мест и бросились к Денису, борясь с головокружением и одышкой.

– Что вы думаете? – обратился шеф к Джамшу.

– Без лопат, голыми руками, мы будем разбирать его очень долго. Завал, похоже, большой, и, возможно, не единичный, – хмуро проговорил Джамш. – У нас может не хватить кислорода.

Мы с Вероникой побледнели. Вот оно, то, чего я так боялась! Какой смысл был бежать от Сингха, чтобы умереть, оказавшись заживо похороненными в этих катакомбах?

– Скотовод знает, что мы здесь, – подсказало мне метавшееся в поисках выхода сознание. – Знает! Но захочет ли он что-то предпринять? Настоятель! Он обязательно захочет нас спасти! Но где он, а где – мы? Пока он узнает о случившемся… Пока сюда доберется, пока найдет вход – мы все умрем! Нам надо продержаться! Нам надо дышать! Джамш! Сделай что-нибудь! – привычно кинулась я к моему ангелу-хранителю.

Джамш сосредоточенно размышлял.

– Я думаю, мы можем попробовать сдвинуть плиту. Если повезет, мы обеспечим себе хоть какой-то приток кислорода. Разгребать завал будем посменно: двое работают, остальные отдыхают. Силы надо беречь, – спокойным ровным голосом сказал Джамш.

– Думаю, это бесполезно. Я имею в виду плиту. Подвал наверняка засыпало, мы только зря потратим силы, – покачал головой шеф.

– Не факт. Балка могла при взрыве создать некоторое свободное пространство. Во всяком случае, попробовать стоит, – не согласился Джамш, ставя Василия в основание новой пирамиды.

Шеф и Джамш, забравшись к нему на плечи, налегли на плиту.

– Ничего не выйдет, – кряхтел Педро, обливаясь потом. – У меня сейчас все сосуды в голове полопаются, – пыхтел красный, как рак, шеф.

– Давайте я. Мне вроде уже получше, – подергал его за штанину Денис.

– Как хочешь, – вяло ответил Педро, обессиленно прислонившись к стене.

Джамш держался, как богатырь, ни стонов, ни жалоб, только побледнел ужасно. Таким я его даже представить себе не могла.

– Джамш, с тобой все хорошо? Может, бросим эту затею? – взволнованно спросила я, глядя на него снизу вверх.

– Ничего. Все в порядке, – сдержанно ответил он, вытирая рукавом испарину со лба.

– Эй, – послышался недовольный, с нотками злости голос Василия, – извините, что отвлекаю, но, может, хватит уже языками молоть? Хватит отплясывать на моем хребте! Или открывайте люк, или слезайте, пока со мной инсульт не случился.

Господи! Какая я законченная дура! Совсем одичала в этой Индии! Забыть про собственного мужа!

– Васенька! Давление? Сердце? – подскочила я к супругу, полная раскаяния и искренней заботы.

– Не волнуйся, если я помру, в завещании все тебе оставлено, – обиженно буркнул он, отворачиваясь.

– Дурак! – ткнула я его кулаком в затылок.

– Слушайте, кончайте выяснять отношения, а то я сосредоточиться не могу, – раздался сверху голос Дениса. Оказывается, они с шефом уже поменялись местами. – Ну, давай! Навалились!

И они с Джамшем уперлись руками в плиту, да так крепко, что жилы вздулись на их шеях, а Василий, сцепив зубы, еле сдерживал дрожь в коленях.

Но зато плита поддалась!

– Она двигается! – заорала я, забыв о нехватке кислорода, контузии, давлении, головокружении и обо всех своих страхах.

Когда Джамш с Денисом, совершив невероятный мощный рывок, откинули плиту, все мы сразу на миг ослепли.

Над нами сияло огромное, яркое, залитое солнцем, лазурно-синее небо.

Мы стояли, обнявшись, на краю колодца, и смотрели вокруг полными радостного удивления глазами. Дом разлетелся на куски, лишь горы кирпичей окружали нас. Кое-где из-под обломков торчали остатки мебели. Возле ворот, с разбитыми стеклами, полузасыпанный кирпичами, стоял джип Сингха. Сами ворота валялись рядом, покореженные и обгоревшие, с выгнутыми изуродованными петлями.

Ни одного звука, кроме шелеста ветра, не нарушало мертвый покой этого места.

– Ничего. Только прах и пыль, – тихо проговорил Педро, глядя на то, что еще недавно было неприступной крепостью Кровавого Махараджи. – Прах и пыль!

– Думаете, никто из них не выжил? – тихо спросила моя дочь.

– Нет, – сухо ответил Джамш.