Онлайн книга «Ставка на удачу»
|
Через двадцать минут в зале было полно сыщиков, экспертов и журналистов. Полковник Юрий Смолкин осторожно поднял надкусанное яблоко и передал пожилому криминалисту. Тот понюхал и почему-то обратился к Ирине Полонской. – Цианид! Вот вы говорите, что после укуса он жил пять-шесть секунд? Странно! Я бы умер немедленно. * * * Рано утром Струговы вышли на платформу Московского вокзала. Пока они с вещами тащились к выходу на площадь Восстания, они совсем не ощущали, что в ста метрах начинается Невский проспект, ведущий к Адмиралтейству и Дворцовой площади. Но, когда устроились в такси, жить стало веселее. Через две минуты они проезжали Аничков мост через Фонтанку. И не столько сам мост, а знаменитые конные скульптуры Петра Клодта. Справа и слева при въезде и выезде четыре голых атлета удерживали четырех коней. Андрей Стругов вспомнил короткий стишок. Его бабушка рассказывала шепотом и сообщила, что слышала это от своей бабушки: «На Аничковом мосту стоят четыре попы На удивленье всей Европы…» И вскоре промелькнул Гостиный двор, а потом колоннада Казанского собора, река Мойка и проезд между Зимним дворцом и Адмиралтейством. Через Неву переехали по Дворцовому мосту и оказались на стрелке Васильевского острова. Повернув на Университетскую набережную, они оставили позади Ростральные колонны, здание Биржи, Зоологический музей и Кунсткамеру. Сразу за Академией Художеств они попали на Шестую линию Васильевского острова. Здесь в одном из домов на втором этаже теперь будет располагаться корпункт еженедельника «Зубр». Андрей с Татьяной быстро освоились в уютной и полностью оборудованной квартире номер шесть. Кухня – она всегда будет кухней. Спальня останется спальней. А кабинет и гостиная постепенно преобразуются в редакционные помещения для работы с компьютерами и для встреч с нужными людьми. Днем позвонил первый посетитель. Это был частный детектив, нанятый страховой конторой «Петропавловка». Намекая на знаменитую крепость, страховщики заявляли о своей надежности и старых традициях. Пока Таня на кухне готовила кофе, молодой детектив Петя Бурлаков в гостиной объяснял Стругову суть дела. – Мне сказали, Андрей, что вы собираетесь писать статью о краже маски из Кунсткамеры. – Да, главный редактор сказал, что это очень любопытное дело. – Любопытного тут мало. Я сразу запутался в этих канадских индейцах, в ритуальных масках, в этнографии. Но страховая фирма обещала хорошие деньги. Приходится крутиться. – Скажите, Петр, а причем тут страховщики. – Так вы ничего не знаете? Объясняю! В Кунсткамере была временная выставка масок. Хозяин коллекции, бизнесмен Ефим Романовский, как и положено, застраховал каждую маску в фирме «Петропавловка». – Каждую? А почему не все сразу. – Точно, Андрей! И мне это показалось странным. Но можно и так. Но хозяин – барин! – Скажи, Петя, а все маски одной стоимости. – Если бы так, Андрюша! Какие-то африканские чучела страховались на пять тысяч долларов, а японские на десять. Но вот эту доску Ефим Романовский оценил в миллион долларов. Именно ту, которую потом украли. – Что это за маска? – Смотри фото, Андрей! Широкая доска для плясок вокруг вигвама. Это называется маска-наголовник племени Сквамиш. Они жили на острове Ванкувер. – Да, красивая вещица. – Примитив, Андрей. Полный отстой! Хуже, чем хохлома с вашего Арбата. Резная панель с дырками для глаз, самодельные краски и немного перламутра. Просто вставлены кое-где кусочки морских ракушек. Когда Татьяна принесла поднос с кофе и с московскими баранками, они отвлеклись и стали обсуждать другие темы – красоту Питера, товары в магазинах и глобальное потепление. * * * Первым делом полковник Смолкин вызвал в театр еще одну группу сотрудников и перекрыл все входы и выходы. Он понимал, это мало что дает. Если где-то есть убийца, начинивший яблоко цианидом, то он мог сделать это час назад и спокойно покинуть «Пальмиру» на Лиговке. Но, если нельзя задержать убийцу, то пусть хоть не все свидетели разбегутся. Смерть известного режиссера прямо на сцене, это яркое событие. Юрий Смолкин решил рискнуть и взять расследование на себя. Если он распутает весь клубок, то можно так раздуть это дело так, что там наверху его заметят и могут дать генерала. Если ничего не получится, он легко найдет козлов отпущения. А в самом крайнем случае можно легко продвинуть версию самоубийства. Творческие люди – нервные натуры. Из-за любого пустяка готовы сводить счеты с жизнью. Особенно из-за любви! Полковник сразу решил, что возьмет на карандаш всех любовниц режиссера Станкевича. Это и для дела полезно, и для запасной версии. Допросы начались в полдень. Полковник Смолкин расположился в маленьком кабинете покойного Бориса Германовича. Первой была вызвана Ирина Полонская, на коленях которой умер режиссер. – Давайте, Ирина Николаевна, с самого начала. Подробно! Вот как вы относитесь к любовницам Станкевича? – Прямо так и отношусь! Да, у нас с Борей были отношения, но не очень долго. А что, господин полковник, нельзя? – Как сказать! Законом это не запрещено, но другие актрисы могут ревновать. – Кто? Это Афродита, что ли? Или может быть Леда? – Какая Афродита? Богиня? – Она у нас по роли богиня! А так она Катя Семенова, глупышка, пустышка и дурнушка. Поймите, полковник. У нас не театр, а единая семья! Все актрисы жили со Станкевичем, и никто никому не завидует. Полковник немного ошалел. Как сыщик он видел в жизни разные комбинации. Но все порядочные женщины старались скрыть лишний интим. А тут полнейшая открытость и простота нравов. – Скажите, Ирина Николаевна, это яблоко гражданин Гаранин приготовил для вас? – Его приготовили без него! Я сама его мыла два часа назад. А потом яблочко лежало на тарелочке за сценой. Кто угодно мог вколоть туда яд. Но никто не знал, что Борис схватит его и начнет кусать. – Так значит, что яд готовили лично для вас? Подумайте, кого хотели убить этим яблоком? – Получается, что меня! Я только сейчас это поняла. – Так! Сегодня у убийцы не получилось, и он попробует еще раз. – Больше я не буду есть яблок! – Не волнуйтесь, Ирина. Он найдет другие способы. Удавка, нож, пистолет. Да мало ли что? |