Онлайн книга «Смерть на кончике хвоста»
|
На сканирование объекта ушло семь секунд, после чего Марголис произнес заранее заготовленную первую реплику: — Случилось. По лицу девушки пробежала тень беспокойства. Она испугалась, но испугалась как-то целенаправленно, как будто знала, чего именно пугаться. Этот спонтанный страх вдруг придал несколько размытому лицу девушки необъяснимую прелесть и законченность. Не так-то ты уж и не прав, Володенька! — Как вас зовут? — сказал Марголис и вооружился самой обворожительной из своих улыбок: в работе только губы, клыки не обнажены. — А… какое это имеет значение? — она снова испугалась. — Никакого, но… Вот мои документы, чтобы между нами не было никакой недоговоренности. Марголис сунул в дверную щель билет члена Союза писателей. И тоненькую папку с последним договором Воронова. — И что? Чем я могу быть вам полезна, Семен… э-э… Борисович? — Не мне. Дело в том, что я — литературный агент писателя Воронова. И мне хотелось бы поговорить с вами об одном довольно необычном предложении… Дверь мгновенно захлопнулась, послышался звон снимаемой цепочки, и Марголис был впущен в прихожую. Из-за закрытой двери раздавался лай. А фигурка у нее ничего, груди явно не хватает, а в общем — ничего, ничего. — Вы меня разыгрываете, — покраснев, сказала девушка. — Как вы можете быть агентом Воронова? — Волею судеб, дорогая моя, волею судеб. И тем не менее это правда. Вы же видели договор… Я даже могу предъявить вам самого писателя. Если вы, конечно, согласитесь. — Я?! Соглашусь ли я? — Вы ведь собираете его книги, насколько я понимаю. — А… Откуда вы знаете? — Мне положено. Я ведь его литагент. Так как, знакомимся с мастером детектива? — Я не понимаю… Этого быть не может… Разве он живет не в Москве? Вот она и пришла, расплата за три года верной службы Воронову. Экзальтированные барышни принимают болезненного писателишку за небожителя, Синдбада-морехода и Ваньку-Каина в одном лице. — Нет. Он живет не в Москве. И не в Нью-Йорке. И даже не в райских кущах. Он живет под вами, дорогая барышня. И вы, кажется, сегодня залили его. Я прав? Девушка непонимающе смотрела на Марголиса. — Вы шутите? — Нисколько. Мы можем связаться с кем угодно — я имею в виду литературных функционеров, — и они вам все подтвердят. Владимир Воронов действительно живет здесь. — Вы хотите сказать, что мужчина, который приходил ко мне… — Он и есть. Владимир Владимирович Воронов. А я — его правая рука. В зрачках девушки мелькнула едва уловимая тень разочарования. Марголис шумно вздохнул: как же я тебя понимаю, детка, он совсем не эротический идеал… — И что же вы хотите от меня? — Похоже, он ее недооценил: девушка легко справилась с разочарованием и теперь внимательно разглядывала Марголиса. — Участия. — В каком смысле? — Видите ли… Я могу быть с вами откровенным? — Попробуйте. — Вы ему понравились. Это было смелое предположение, но Марголис знал, что говорит. Если его и выгнали в свое время с факультета психологии, то отнюдь не за профнепригодность — не стоило соблазнять дочь декана, только и всего. А эта милашка чем-то задела Воронова, тут и к гадалке ходить не надо. — Я?! — Ну да. И он хотел бы с вами познакомиться. Я, кстати, тоже. Как вас зовут? — Дарья. — Очень хорошо. Дарья. Его любимое имя. Вы спуститесь к нам? Минут через двадцать-двадцать пять? — Я… Я не знаю. — Да или нет? Я обещаю, ничего с вами не случится. — Не знаю. Да. — Вот и отлично. Ждем. Она заглотнула наживку, Марголис это видел. Любая бы заглотнула. Баба — вот чего не хватает Воронову, вот откуда все творческие кризисы. Лишенные выхода сперматозоиды безнаказанно шастают по всему воронежскому телу, устраивают заторы в башке, перекрывают спокойное течение мыслей и — от нечего делать — посягают на святая святых: умение стряпать детективы. Марголис еще раз улыбнулся девушке Дарье и ретировался из квартиры. 9 февраля Наталья Странный человек по имени Семен Борисович Марголис ушел, а Наталья все еще стояла в прихожей с прозрачной папкой в руках. Бред. Сначала появляется жалкий тип в шлепанцах на босу ногу, представляется соседом снизу и заявляет, что она залила его. В это еще можно поверить, особенно если учесть, что всю квартиру заволокло паром, а в ванной — воды по щиколотку. Но когда спустя полтора часа приходит еще один тип, сует документы, представляется литагентом ее любимого писателя и предлагает познакомиться… С тем самым деятелем в шлепанцах… Бред. И почему она назвалась Дарьей? Кто тянул ее за язык? Или, примерив на себя чужую квартиру, она захотела примерить и чужую жизнь? Нинон права: нужно бежать отсюда, а черные доберманы до добра не доводят. Она машинально вытащила из папки договор, оставленный Марголисом. Это действительно был издательский договор. «ЗАО „Издательство…“ в лице Генерального директора…» Наталья прочитала строчку ниже: «…и Воронов Владимир Владимирович через доверенное лицо — Марголиса Семена Борисовича, действующего на основании доверенности от…» «…именуемый в дальнейшем Автор…» Автор. Но почему она назвала себя Дарьей? И Воронов… Боже мой, как глупо она себя вела! Еще и книгу предложила… Вот уж воистину, никогда не заговаривайте с незнакомцами, еще неизвестно, что может скрываться за стираной ковбойкой и жалкими волосками на щиколотках. Но она не виновата — на обложках книг никаких портретов не публиковалось. Никогда. И никаких телевизионных интервью Воронов не давал. Никогда. Она не виновата. Сколько времени дал ей литагент? Двадцать пять минут. Этот литагент, с располагающей к себе акульей улыбкой, почему она ему поверила? А почему десятилетние школьницы верят дядям, которые подкатывают к ним на улице с вопросом: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» Не всегда такие истории заканчиваются хорошо, но это, кажется, не тот случай. И договор, который она держит в руках… Наталья метнулась в комнату и схватила телефон. — Нинон! — она даже не дала подруге произнести дежурное «слушаю». — Нинон! Ты сейчас умрешь… Реакция Нинон на подобное заявление была довольно странной. |