Онлайн книга «Стратегия риска»
|
Но если он не врал в этом, значит, другое было еще хуже. Но что?! Все прояснилось только сегодня. После пожара в своем офисе Мартов прибежал и начал выкладывать всю правду-матку. В голосе чувствовался испуг, но говорил он четко, эпизод за эпизодом. Через десять минут Васин потерял нить. Все смешалось: клофелин и психбольница, из которой бежит Свирин; якобы убитый в Херсонесе Роман Поспелов и погоня Дона за машиной, в которой нет денег; мертвая секретарша и не менее мертвый хозяин «Аркадии»; бегающий по России Славин и покинувшие свое гнездо сотрудники «Совы». Васин остановил поток признаний: – Давай, Сергей Сергеевич, успокоимся. Не все потеряно. Нам только шах объявили. Отступим, подтянем силы и опять вперед. Ты пока пешка, но тебе до ферзя пару клеточек осталось… Значит, ты считаешь, что все карты в руках у некоего Игоря Савенкова? – Все у него! И кассеты наших встреч в «Аркадии», и документы по индусам, и признания Бабкина, и, главное, наши деньги. – Деньги, Сережа, не главное. В дураках он нас оставил. Игру сбил. Сбил, но не завершил. Пока есть фигуры на поле, будем играть… Савенкова везде искали? – И он, и его сотрудники все исчезли. Нет их в городе. – А на даче? – Проверяли. Дон даже у Савенкова дом спалил. – Вы ему дачу подожгли, а он у вас офисы обменялись пожарами! Дикари! Савенков хоть под дымовой завесой ваши сейфы обчистил, а те жгли так, от злости и тупости. – Что с них взять, Игорь Игоревич? Бандиты! Весь разговор Сергей Мартов стоял на ковре перед столом, за которым в свободной позе сидел Васин. Все это напоминало картинку, как Петр Первый с пристрастием допрашивал своего сына Алексея. И место подходящее для царских допросов: прямо за окнами зубцы кремлевской стены, за ней Красная площадь, а почти над головой чуть правее суровый перезвон курантов. Игорь Васин умел не паниковать. Безвыходных положений нет. Что, собственно, произошло? Пропали важные, нежелательные для огласки документы и появились лишние свидетели. Документы и кассеты надо найти, а свидетелей устранить. Все просто! Знать бы только, как это сделать… – Послушай, Сергей, что бы ты сделал на месте Савенкова? Я просто хочу понять психологию отставных полковников. – Для начала я бы сообразил, с кем имею дело и испугался. – Предположим, что и Савенков испугался, хотя по действиям на это не похоже… Продолжай, Сергей. – Потом я понял бы, что мы его тоже боимся, но лишь пока документы у него на руках. Публиковать их нельзя. Он сразу теряет свой единственный козырь. Мы отбиваемся, и он проигрывает… Выход один: выехать за бугор и оттуда нас шантажировать. – Странный ты человек, Мартов. Прямо черный полковник… Аэропорты перекрыл? – Да, пограничники не пропустят. – Вокзалы? – Там люди Дона шныряют. На западных направлениях постоянно по три пары… На посты ГАИ передал все возможные номера машин. – А туристические агентства проверял? – Нет… Их очень много. И зачем? Все равно потом самолет или поезд. – Нет, Сереженька. Есть автобусные поездки прямо из Москвы. Утром ты на Кутузовском проспекте, к вечеру в Киеве, ночью в Чопе, следующим утром в Братиславе, а днем в Вене… Ладно, этим я сам займусь… Ты говорил, что у Дона артист Ракитский на побегушках? Без шума пригласи его ко мне. – Сюда? – Именно сюда. Актеры народ впечатлительный. Проведу его через Грановитую, посмотрит из окон на Василия Блаженного, послушает куранты над головой – и он мой. Место встречи, Сережа, изменить нельзя… Помнишь детский стишок из застойных времен: «Всем известно, что Земля начинается с Кремля». * * * Каждый город имеет свой аромат и свою мелодию. Савенков заметил это давно, когда первый раз оказался в Риме. В шумном центре основные звуки производили сновавшие между легковушками толпы мотоциклистов. Стоя на перекрестках они недовольно урчали, на зеленый сигнал светофора мгновенно начинался мощный низкий рев двигателей, и сотни юрких машин вырывались вперед со свистом пуль. Очередной перекресток встречал их красным светом, и площадь наполнялась визгом тормозов. Все это Савенков не мог не слышать, но постепенно современные железные звуки затихли, и он ощутил звон бронзовых мечей, шуршание щитов, топот тысяч кожаных сандалий по сработанной рабами Рима каменной мостовой… Савенков стоял рядом с Триумфальной аркой и точно знал, что две тысячи лет назад под ней проходили возвращающиеся из Египта когорты Цезаря. Все это повторилось через час. В Колизее сквозь чириканье японских туристов Савенков услышал рычание львов, свисты бичей, предсмертные крики гладиаторов. Первая мысль была очевидной – крыша поехала. Но эту версию пришлось отклонить. Савенков хорошо знал, что ни один псих себя таковым не считает. И даже вопросов о своей крыше не задает. Игорь Михайлович оказался неисправимым романтиком. После школы он долго работал в архивах, где каждый документ, каждое письмо говорило с ним голосом писавшего. Получая потом историческое образование, он пытался не только заучить события и даты, а мысленно пожить в той эпохе. Длительная работа в спецслужбах романтизма поубавила. Правда, неплохим аналитиком он стал благодаря своему воображению и нестандартному, не школярскому подходу к делам. Через год в Париже Савенков уже не удивлялся, когда во дворе Лувра вместо призывных криков экскурсоводов слышал цокот коней и звон шпаг. Ночной город звучал скрипом карет и топотом догонявших кого-то гвардейцев кардинала… То же и с запахами. Давно уже на Монмартре нет запаха фиалок и красок великих художников. Там, как и на Плас Пигаль все в шашлычном аромате, жареного мяса из массы забегаловок, которые держат турки французского розлива… Савенков же ощущал те старинные, въевшиеся в камень запахи: дешевенькие духи проституток возле Мулен Руж, дорогие сигары их клиентов, бродяги-клошары под мостом через Сену и гаснущие на заре керосиновые фонари на Елисейских полях. В Амстердаме слышался глухой звон только что ограненных бриллиантов и шлепки убираемых парусов корабля, вернувшегося из заморских колоний. Он пах мокрым соленым деревом, просмоленными канатами и пряностями. Все это было давно. Сейчас Савенкову не пришлось бы прислушиваться к себе и придумывать ароматы этой маленькой площади в австрийском Зальцбурге. Здесь все звучало и пахло Моцартом: из домика, где родился гений, звучали его шедевры. Рядом в открытом кафе туристы перед бюстом Моцарта пили вино «Моцарт» и заедали его конфетами «Шарики Моцарта». Его портреты были и на футболках официантов, на подносах, на рюмках. – Олег, посмотри на этот прогулочный экипаж. Давай прокатимся. Заодно спросим у кучера имя лошади. Уверен, что этого мерина зовут Моцарт. – Не успеем, шеф. Автобус через час, а мы хотели еще забраться в ту крепость на горе… |