Книга Хедхантер без головы, страница 18 – Галина Куликова

– Ладно, ладно, – мягким жестом остановила ее Адрианова. – Об этом вы рассказывайте следователю. Мне хочется затронуть другой аспект этой проблемы. Марина, ведь в вашей практике это не первый случай. Я сегодня разговаривала с руководством «Венко».

Марина резко подняла голову.

– Что делать, – пожала плечами Лила Павловна. – Пришлось наводить справки. Оказывается, не так давно трагически закончилось еще одно ваше стрессовое интервью. Вы, кстати, скрыли это при поступлении к нам на работу.

– Я ничего не скрывала, – вспыхнула Марина.

– Но в анкете вы указали, что причиной ухода с прежнего места были разногласия относительно методов вашей работы. А на самом деле причиной вашего увольнения – да-да, увольнения! – послужило самоубийство одного из кандидатов на руководящую должность в холдинге. Произошло оно сразу же после того, как человек вышел от вас после стрессового интервью. Вы хотите что-то сказать?

– Если позволите. Я написала в анкете правду, причиной действительно стали разногласия относительно методов моей работы. Меня не увольняли – со мной просто разорвали контракт, чтобы избежать скандала в случае суда. Но когда выяснилось – а это действительно выяснилось! – что я никоим образом не способствовала смерти этого человека, мне звонили из «Венко» и предлагали вернуться обратно. Только я уже сама не захотела возвращаться туда, где меня банально предали и бросили на произвол судьбы. Видимо, зря не вернулась.

– Марина, – дружески положив ей руку на плечо, сказала Адрианова. – Смотрите, что получается. Один случай – еще куда ни шло. Но два подряд – смахивает на закономерность. Вы дипломированный специалист, у вас большой опыт работы и прекрасные рекомендации. Но все же – нет ли в вашей методике проведения стрессовых интервью чего-либо такого, что негативно влияет на людей? Подталкивает их к мысли совершать необдуманные, трагические поступки. Может быть, это появилось недавно?

– Исключено, – твердо ответила Марина. – Это абсолютно безопасный для человеческой психики стандартный набор приемов и тестов. Опробовано тысячи раз в разных странах мира.

– А не играют ли здесь роли какие-то ваши личные качества? Допустим, вы подвержены панике, и это передается людям, с которыми беседуете?

– Нет, что вы! С нервами и психикой у меня все в порядке, никаким паническим настроениям я не подвержена. Иначе я бы не выбрала себе такую работу. Сердце, правда, стало немного беспокоить, но это исправимо, на днях я иду к одному из лучших кардиологов.

– Все правильно, сердце надо беречь, – усмехнулась Адрианова. – Особенно нам, деловым женщинам. Или менять профессию на более спокойную.

В голосе этой рассудительной и умной женщины Марина неожиданно уловила нотки сочувствия.

– Понимаете, я хедхантер по призванию, – вдруг горячо заговорила она. – Стрессовые интервью для меня – скорее хобби, новое интересное поле деятельности. Я диссертацию собиралась писать, поэтому и занималась этим так охотно в последнее время. И вот – написала.

Замолчав, Марина тоскливо уставилась в пол.

Лила Павловна совершила еще несколько рейдов вдоль стола, затем села в кресло и ненадолго задумалась.

– Ладно, не грустите, – наконец сказала она. – Пока можете идти. Никаких стрессовых интервью до особых распоряжений. Даю отгул на два дня. Сидите дома, отдыхайте, приводите дела и мысли в порядок. Надеюсь, за это время следователи и врачи придут к какому-то выводу. Вот в зависимости от этого и будем принимать окончательные решения.

– Лила Павловна, я не поняла – меня уволили? – на всякий случай переспросила оторопевшая Марина.

– Временно отстранили от работы! Через два-три дня приходите – подумаем, как жить дальше.

Она сняла трубку внутреннего телефона.

– Юра, найди окошко в моем графике на семнадцатое. Да, полчасика. Колыванова Марина. Когда будет точно известно, предупреди ее и мне напомни. Спасибо.

* * *

В приемной ее перехватил симпатичный референт Юра.

– Как себя чувствуешь? Пришла в норму?

– Немного, – благодарно улыбнулась Марина.

– Не расстраивайся, всякое бывает, – Юрий деликатно взял ее под локоток и повел по коридору. – Со мной тоже однажды случилась кошмарная история. Я после окончания факультета журналистики работал в одном журнале для молодежи. Сидели мы вместе с редакциями всяких разных других изданий в большущем здании. Такое, знаешь, из стекла и бетона, с огромными окнами. И вот, представляешь, иду как-то утром на работу, уже подхожу к подъезду и вдруг слышу где-то наверху звон, и вроде посыпались стекла. Поднимаю голову – а сверху прямо на меня летит что-то здоровенное и черное, куль какой-то. Я подумал – все, мне конец, раздавит как муху. Но пронесло. Куль упал на одну из машин, припаркованных внизу.

– И что это было? – настороженно спросила Марина.

– Это был наш главный редактор Игорь Степанович Федькин. Выпрыгнул из окна, покончил жизнь самоубийством. У машины стекла вдребезги, крыша помята, кровь кругом. Словом – ужас.

В этот момент к ним подошла Дина, одна из блондинок, работающих в секретариате.

– Юрочка, – пропела она томным голосом. – О чем вы тут секретничаете?

– Рассказываю Марине одну страшную историю из своей жизни. Ты, кстати, знаешь, что у нас вчера произошло?

– Ой, такой ужас! – округлила кукольные глаза Дина. – Все только об этом и говорят. Мне сразу же Валерка-охранник позвонил. Ты знаешь, он ко мне неровно дышит. И все доложил в подробностях, он как раз у лифтов дежурил. Ну, я в конце даже слушать его уже не хотела. Слушай, Юр, а правда, что он спрыгнул вниз, потому что не прошел собеседование?

– Кто это тебе сказал? – спросил Юра, косясь на Марину. – Твой охранник?

– Не мой он вовсе, – жеманно повела плечиком Дина. – Девчонки сегодня болтали. Что-то такое Лила Павловна говорила или полиция, которая приехала, не помню. Так о чем ты страшном рассказывал?

Юра быстренько пересказал Дине историю самоубийства главного редактора Федькина.

– Кошмар, – резюмировала Дина. – Зачем он выпрыгнул в окно?

– Действительно, – живо поддержала ее Марина, с недавних пор ставшая чуткой к подобным историям. – Почему он это сделал?

– Точно не из-за стрессового интервью, – хихикнул Юрий. – Он сильно пил, у него была белая горячка. Поэтому, как мне сказали, он страдал манией преследования. То ли черти за ним гонялись, то ли монстры. В общем, я после этого как услышу звон разбитого стекла, так у меня сердце из груди выпрыгивает – так и кажется, что сверху покойник упадет. Даже снится иногда. В общем, знаешь, шоковое воспоминание на всю жизнь.

– Наверное, каждый человек чего-то боится, абсолютно бесстрашных не бывает. Страха не испытывают только дебилы. Я помню из лекций по психологии…

– Я боюсь гусениц, – закатила глазки Дина. – На дачу из-за них ездить не хочу, они ползают.