Онлайн книга «У последней черты»
Тренев поехал дальше, и его самого поразило, как болезненно засела в мозгу эта фраза о случайно попавшемся на глаза револьвере. Она всю дорогу вертелась в голове, и оттого еще яснее стало ощущение какой-то непрочности, внутренней слабости и непонятной боязни самого себя. За обедом он рассказал жене про Рыскова, но она, оказалось, уже знала об этом и отнеслась к смерти казначейского чиновника совершенно равнодушно. Разговор как-то не завязался, и Тренев лег спать после обеда все с тем же неопределенно неприятным чувством в душе. Проснулся он поздно, совершенно успокоившимся и здоровым, с томным, сладким ощущением своего выспавшегося, отдохнувшего здорового тела. Еще лежа в постели, он услышал в столовой голоса и звон чайной посуды. Тоненькая полоска света падала из неплотно притворенной двери и придавала темной теплой спальне какой-то особенный уют. Треневу не хотелось вставать. Он потягивался, зевал, каждым мускулом тела чувствуя мягкую, наводящую истому постель. Взрыв хохота в столовой встряхнул его. Он решительно и весело вскочил, оделся, умылся холодной водой, причесался щеткой и, свежий, немного красный от умывания и сна, распространяя запах одеколона от всего своего крепко сбитого тела, вышел в столовую. Жена сидела за самоваром и, высоко подняв полную обнаженную руку, наливала ему крепкий чай в большой, его собственный стакан в серебряном подстаканнике. По плеску воды в спальне она догадалась, что он уже встает. За другим концом стола сидела хорошенькая нарядная дамочка, жена командира пятого эскадрона, и что-то звонко и громко рассказывала. За этой дамочкой, пользовавшейся довольно легкой репутацией, Тренев немного ухаживал. Поэтому при виде ее он еще больше подбодрился и почувствовал себя ловким, блестящим офицером. На лету поцеловав у локтя полную обнаженную руку жены, которую вместе с чайником она нарочно задержала в воздухе, Тренев дотронулся усами до ручки гостьи и сел на свое обычное место. Он был решительно в превосходном настроении духа и с особым удовольствием подвинул к себе крепкий, страшно горячий, как он любил, чай. — А ты знаешь, что случилось? — оживленно сказала жена. — Что? — Ты Лизу Трегулову знаешь? — Ну, знаю… — в недоумении сказал Тренев, глотнув чаю, и перед ним пронеслось хорошенькое личико с пушистыми светлыми волосами и наивными серыми глазами. — Она утопилась! — захлебнувшись от страшного желания ошеломить его новостью, торопливо закончила жена. Тренев недоуменно обвел глазами обеих дам. У них были оживленные, возбужденные лица, и обе они изо всех сил смотрели ему в рот, чтобы не пропустить, какое впечатление произведет на него это известие. Тренев невольно поставил стакан. — Но не может быть… Когда? — машинально спросил он. — Сегодня, пока ты спал! — А в слободке застрелился какой-то мещанин! — тем же радостно-оживленным тоном поторопилась прибавить гостья. Тренев растерянно пожал плечами. — Черт знает что такое!.. Это уже и в самом деле… Ну, а тот, художник, знает? — вспомнил он Михайлова. — Я думаю!.. Весь город об этом говорит… А ты знаешь, она оказалась в интересном положении! Опять промелькнуло перед Треневым то же светловолосое и светлоглазое личико. — Вот бедная девушка! — сказал он. — Чего там — бедная? — презрительно возразила жена, пожимая плечами. — Сама знала, на что шла! — Ну, все-таки! — И чего они все вешаются на шею этому Михайлову, не понимаю! — заметила гостья. — Мне он совсем не нравится… Терпеть не могу таких самоуверенных «красавцев»!.. Тренев вспомнил, что рассказывают, будто на полковом пикнике, года два тому назад, слегка пьяная, она отдалась Михайлову там же, в лесу, и немного сконфузился. — Да… Но все-таки жаль девушку!.. Ни за что пропала!.. Ну, я понимаю. Рысков… которому есть нечего было! Краузе… из-за идеи!.. Но она?.. Такая молоденькая, хорошенькая! Неприятная тень скользнула по лицу жены. — Ну, да, — сказала она иронически, — мужчинам всегда жалко хорошеньких женщин! Тренев понял, что она ревнует к тому, что другая, хотя бы и мертвая, может казаться ему хорошенькой, и поморщился. — При чем тут — мужчины?.. Просто по-человечески жаль! — Ну да, конечно же! — не скрывая вызывающей иронии, притворно согласилась жена. Гостья лукаво посмотрела на Тренева. Ей очень хотелось «закрутить с ним роман», и она всегда подпускала ему шпильки, что он боится жены. Тренев разгорячился. — Нет, в самом деле жаль! — недовольно сказал он. Ну да… я ведь то же самое говорю! опять, еще насмешливее, согласилась жена. Тренев даже покраснел немного и постарался переменить разговор. — Это что-то ужасное! Прямо — эпидемия какая-то!.. В газетах пишут, что теперь везде самоубийства… По-моему, надо бы принять какие-нибудь меры!.. — А вы знаете, — оживляясь, перебила гостья, — говорят, будто Наумов основал клуб самоубийц и еще восемнадцать человек должны застрелиться, и только тогда все это кончится!.. Что, он интересный, этот Наумов? — Как человек или как мужчина? — мгновенно впадая в игривый тон, спросил Тренев. Дамочка звонко захохотала, закинув хорошенькую порочную головку и показав Треневу пухлую, точно ниточкой перевязанную, шейку. — Ну, и как мужчина! — Н-не очень!.. Но он чрезвычайно умный человек! — делая значительное лицо, сказал Тренев. — Я непременно с ним роман заведу! — хохотала дамочка. — Клуб самоубийц! Это интересно!.. Он, верно, страшный? — То есть страстный вы хотите спросить? — двусмысленным тоном подшутил Тренев. Дамочка лукаво погрозила ему пальцем и притворно надула губки. — Ну, ну, ну!.. Тренев вдруг спохватился, что слишком разошелся при жене, сделал серьезное лицо и сказал: — Но, кроме шуток… несомненно, что Наумов тут сильно замешан. Клуба самоубийц, конечно, никакого нет, это глупости, а что влияние его на Краузе не… — А говорят, что и вы в этом клубе участвуете! — засмеялась гостья. — Глупости!.. — Он больше в попойках участвует! — заметила жена, которую раздражали кокетство гостьи и заигрывания мужа. Тренева покоробило, но он постарался засмеяться. — Отчего в хорошей компании и не выпить! — Очень хорошая компания! — иронически заметила жена. — Нет, отчего же!.. Люди любопытные… Арбузов — широкая натура. Михайлов все-таки человек талантливый!.. Чиж — студент… Наумов… Нет, с ними интересно! |