Онлайн книга «Победный ветер, ясный день»
|
— Спекся. — Не понял? — Спекся-спекся… Все спекаются… — Не понял? — Только учти — шансов у тебя нет… К ней такие мэны подкатывают.., ты бы знал… Не, тебе ловить нечего… Впервые в жизни Бычье Сердце оставил безнаказанной уничижительную реплику, отпущенную в его адрес. Будь на месте мальчишки кто-нибудь другой, он бы давно жрал первый попавшийся крем для обуви активного черного цвета и закусывал бы его шнурками от ботинок. А потом Бычье Сердце вывернул бы его наизнанку и скормил бы рыбам-мутантам, приписанным к Большой Неве… Но, судя по всему, это был не кто-то другой, это был Антон, чумовой братец лучезарной сестры. — Антон? — елейным голосом спросил Бычье Сердце. — Угу. — Я тоже — Антон… — Бывает… — А ее… Как зовут ее? — Ирина. Ирина, надо же! Восхитительное, волшебное, единственное в своем роде имя! Кажется, именно так звали Божью Матерь!.. — А хочешь, я тебе пистолет покажу? — Опомнись, Бычье Сердце, неужели это ты?.. Мальчишка посмотрел на Бычье Сердце без всякого интереса. Почти непристойное предложение майора не произвело на него никакого впечатления. — Не-а… Мне уже показывали… И «винчестер» тоже… И коллекционные ружья… Из Каринхалле. Этого.., как его… Германа Геринга.., но не впирает… — Да, — сразу же потух Бычье Сердце. — Не впирает. Ясно. — А ты кто — бандюхай или мент? Если бы ответ мог что-то изменить, Бычье Сердце с ходу бы признался, что состоит в преступном сообществе с пятого класса средней школы, имеет с десяток ходок, а воровскую корону надел в Ростове-папе в благословенно-дефолтовском 1998 году. Но ответ ничего изменить не мог, и Бычье Сердце как на духу вывалил худосочную правду: — Мент. — Ясно… Хотя все вы на одну физию… Но… — Что — «но»? — Ты мне нравишься, — неожиданно сказал мальчишка, — так что приходи в гости.., только без всяких там цветочков, шампусиков и прочей фигни… Цветочки она терпеть не может, а от шампусика у нее изжога, учти. — Учту, — выдохнул едва не потерявший сознание Бычье Сердце. Нет, сознание он все-таки не потерял, но самым пошлым образом потерял голову. Это стало ясно, как только на пороге вновь возникло воздушное созданье с воздушным именем Ирина. — Вот, возьмите, — сказала она, протягивая Бычьему Сердцу листок бумаги. — Там телефон хозяина. Свяжитесь с ним… — А вы, стало быть, не… — Нет… Я ничем не могу вам помочь, увы… Антон… И фея рукой, берущей начало из жимолости, жасмина и китайской сирени, захлопнула перед несчастным Бычьим Сердцем дверь в сказку… Сколько он простоял в подъезде, наплевав на свои профессиональные обязанности, несчастный майор вспомнить не мог. Сначала он спустился на этаж ниже, потом поднялся на три этажа выше, выкурил пачку сигарет, но так и не смог найти себе места. И это, как ни крути, суровая реальность сегодняшнего дня, которая отныне будет преследовать его, где бы он ни находился: в обществе терпил, в обществе свидетелей, в обществе отчетов, в обществе коллег по работе, возглавляемых полковником Соловейчиком… Нигде он больше не найдет себе покоя.., разве что в тени ресниц феи с воздушным именем Ирина… — Суровая реальность, — вслух произнес майор и только теперь сообразил, что сказал это двери под номером 24, перед которой оказался. Что-то у него было связано с этой квартирой.., что-то было связано… Ага. Осиное коммунальное гнездо, безжалостно им разоренное. А потом из толщи прошлой жизни, которая теперь не имела никакого значения, выплыло имя старикашки, ради которого и были все старания, — Пупышев Иван Трофимович. А уж Пупышев потянул за собой рыжую пейсатую дельтапланеристку, до которой у Бычьего Сердца никак не доходили руки. И всю оголтелую коммуналку, коллективно откликающуюся на фамилию Шулькисы. И что-то еще.., там было что-то еще, вишневой косточкой застрявшее в мощном сиверсовском горле. Вернее, не что-то, а кто-то… Бычье Сердце попытался сосредоточиться на вишневой косточке и с ужасом обнаружил, что она выпустила корешки: сначала бледные, как нитки, потом упругие, как синтетическое волокно, потом из косточки вылез ствол, от ствола взметнулась крона — только для того, чтобы покрыться мелкими цветами в предутренней легкой росе… И с каждого лепестка прямо в ноздри Бычьему Сердцу стекал волшебный запах по имени Ирина… — Спекся, — повторил Бычье Сердце правдивые в своей безнадежности слова малолетнего скрипача-клептомана. — Спекся, мать твою… Спекся. Кажется, он прокричал на весь подъезд это чертово «спекся» — вот только голос его потонул в лязге подъехавшего лифта. Лифт остановился прямо перед Бычьим Сердцем, и из него выпала женщина средних лет в безнадежно застрявшем в начале восьмидесятых кримпленовом костюме, с безнадежным газовым шарфиком, тщательно маскирующим плоскую грудь. И с безнадежными диоптриями в очках. Тогда Бычье Сердце и предположить не мог, что ангел следствия явится к нему в таком непрезентабельном виде, да еще и с хозяйственной сумкой на руке. — Вы отсюда? — тусклым голосом спросил ангел следствия у Бычьего Сердца. — Ммм… — Майор был так занят своими мыслями, что пропустил вопрос мимо ушей. — Второй раз сюда приезжаю… А у меня, между прочим, подагра и варикозное расширение вен. — Ммм, — снова отозвался Сивере. — Так вы из этой квартиры? Из 24-й? — Ммм. — Расплывчатое междометие Бычьего Сердца можно было принять и за «да», и за «нет», и ангел выбрал для себя наиболее подходящий вариант. — Вот что… Мне больше сюда приходить не с руки, — сказал он. — Письмо-то возьмите… — Какое письмо? — наконец-то пришел в себя Сивере. — Заказное. Мельничуку Игорю Владиславовичу. Есть у вас такой? — Мельничуку, — как эхо повторил Бычье Сердце. — Есть такой. Отпираться не буду. — Вот. Возьмите и распишитесь. — Давайте. Порывшись в сумке. Ангел протянул Бычьему Сердцу узкий конверт, такую же узкую книжку, похожую на чековую, и шариковую ручку самого простецкого вида. После того как майор поставил в книжке ничего не значащую закорючку, конверт перекочевал в его руки. А Ангел прошел в лифт и с силой захлопнул за собой дверь. |