Книга Под камнем сим, страница 35 – Энн Грэнджер

— Не хочется, чтобы о нас из-за этого жуткого случая упоминали в газетах, — вставила миссис Хейворд. — Надеюсь, вы шум не поднимете. Говорю вам, мы себя не рекламируем, и тем более нам не нужна такая огласка.

Пирс заверил, что все понимает, просто спрашивает как положено. Полиция побывает у каждого местного жителя. Услышав это, супруги успокоились.

— Мы искренне стремимся помочь, — сочувственно заверил детектива Дерри, твердо давая понять, что прием окончен, и допил чай, не сводя с него глаз. — Никто так не жаждет раскрытия дела, как мы с Белиндой. Как уже отметила моя жена, когда держишь семейный пансион, скандальная известность в высшей степени нежелательна.

В завершение своей речи, понимая, что в данных обстоятельствах коммерческий подход неприличен, он выразил надлежащую скорбь:

— Бедная Соня. Чудесная женщина. Мы велели детям не удаляться от дома и только вместе кататься на пони.

— Весьма разумно, сэр. Я как раз собирался вам посоветовать держать девочек возле дома.

Дэйв вернул хозяйке пустую кружку, поблагодарил за внимание и гостеприимство и удалился.

Отъезжая, он с какой-то любовной тоской вспомнил беспорядок на ферме Хейзлвуд, хорошо зная, куда сам предпочел бы отправиться в отпуск, и затянул любимую арию деда.

Глядя ему вслед из окна, Дерри Хейворд обратился к супруге:

— Золотое правило при общении с полицией, старушка Белинда: держать рот на замке.

Миссис Хейворд с тревогой взглянула на мужа:

— Я ему ничего не сказала. В любом случае его едва ли можно назвать слишком сообразительным.

Тем временем Джинни Холдинг прибыла на ферму Хейзлвуд, где была встречена без всякого энтузиазма. Саймон Франклин, держа в руках очки, обратился к ней с верхней ступеньки, как к провинившейся четверокласснице, о чем она впоследствии уведомила суперинтендента Маркби.

— Я с большим трудом согласился на встречу, констебль.

— Очень благодарна.

«Надутый козел», — мысленно добавила она.

— Мой брат полностью понимает ваше желание поговорить с его дочерью, но я должен напомнить: ребенок находится в крайне нервном состоянии.

— Да, сэр. Может быть, разрешите войти?

— Я не позволю вам ее запугивать, — погрозил Саймон очками.

— Я и не собираюсь, — отрезала Джинни. — Давайте приступим. У меня сегодня много дел.

Дядя девочки — прирожденный хам, по мнению констебля Холдинг, — видно, понял, что тянуть дальше нельзя, и впустил ее в дом.

Несмотря на открытое окно, в уютной неприбранной гостиной явственно пахло псиной. Старый спаниель медленно подошел поприветствовать незнакомку, обнюхал туфли и руку. Девочка сидела на диване, сложив на плотно сжатых коленях руки. Лицо окаменевшее, длинные локоны распущены. Напоминает статую «Русалочки» в копенгагенской гавани. В прошлом году Джинни с Робертом по прозвищу Кусака ездили на велосипедах по Дании.

— Привет, Тамми, — кивнула она. — Это твой пес? Мой приятель — инструктор полицейских собак.

Саймон закатил глаза к потолку. Тамми слегка оттаяла.

— Его зовут Пого, — сказала она.

Услыхав свою кличку, Пого заколотил по полу обрубком хвоста, подняв волну неописуемого запаха, которого Джинни всеми силами старалась не замечать.

— У нас время от времени бывают публичные выставки. Если захочешь прийти, можно будет устроить.

Тамми почти улыбнулась:

— Конечно хочу.

Пого лихорадочно зачесался. Запах усилился, черт побери.

— Почему ты не в школе? — Джинни наклонилась к девочке, держа руки на коленях.

— Каникулы.

— Чем занимаешься на каникулах?

— Папе помогаю.

Саймон развалился в кресле, глядя в потолок, хотя было ясно, что он чутко следит за беседой, готовый вмешаться в любую секунду, когда сочтет нужным.

— В детстве, — продолжала Джинни, разворачиваясь к нему спиной, — я всегда мечтала жить на ферме.

Тамми ответила бледной улыбкой:

— На ферме надо много работать.

Констебль охотно согласилась:

— Ты наверняка много работаешь. Твоему папе сейчас нужна помощь и поддержка.

Дядя беспокойно заерзал.

— Это не он. — Серые глаза вызывающе сверкнули. — Не он убил Соню.

Дядя цыкнул языком.

— Не волнуйся, не думай об этом, — постаралась ободрить девочку Джинни. — Помнишь, что было вечером в прошлую среду?

Пришел черед Тамми обеспокоиться.

— Когда Соня ушла после ужина?

— Ты видела, как она уходила?

— Угу, из окна в моей комнате. Она гулять пошла. Всегда гуляла после ужина.

— Понятно… Пого с собой брала? — спросила Джинни по внезапному побуждению.

Девочка негодующе выпрямилась:

— Никогда! Он мой!

— Ну конечно.

— Соня его не любила, и он ее тоже.

«Кажется, ты ее тоже не сильно любила», — подумала Джинни. К ее облегчению, Пого поднялся и вышел из комнаты.

— Видела, как она вернулась с прогулки?

Тамми замялась:

— Нет. Уже спать легла.

— Помнишь, что было до того, как Соня пошла погулять? — Почуяв, что дядя собирается возразить, Джинни его опередила: — Что за ужином ели?

— Спагетти.

— Соня готовила? И пудинг?

— Пудингов у нас не бывает. Она сидела на диете. Папа ел сыр, а я йогурт. Соня часто варила спагетти, потому что не любила чистить картошку.

— Я тоже не люблю, — призналась констебль Холдинг. — А о чем говорили за ужином, помнишь?

— Про ферму. Папа спрашивал, как у меня дела в школе. Вроде нормально. Больше не помню.

— А Соня? Тоже про учебу спрашивала?

— Спрашивала, есть ли у меня чистые чулки на завтра. Я же сказала, больше не помню. Обыкновенно разговаривали.

— Ну не помнишь, и ладно. Что после ужина делали?

— Посуду мыли. — Подбородок вздернулся. — Соня мыла, а я вытирала. Потом пошла наверх делать уроки. Оттуда и видела, как она уходила. Сделала уроки и легла. Ничего больше не было.

Джинни ободрительно улыбнулась:

— Заметила, куда пошла Соня?

— Как всегда. Через двор и в ворота направо.

— Понятно. А ты не спускалась пожелать папе спокойной ночи? Он попозже к тебе не заглядывал?

У Тамми был недовольный вид.

— Конечно, пошла поцеловать, как всегда.