Онлайн книга «Восемь бусин на тонкой ниточке»
|
Однажды Зоя открыла глаза и увидела старика, смотрящего на нее тоскливым, полубезумным взглядом. Она испуганно вскрикнула и попыталась закрыться одеялом. Василий Иванович тяжело вздохнул. – Зоенька, ты не подумай плохого, – тихо сказал он. – Я прежде не говорил, а сейчас скажу, чтобы тебе дурное не казалось. Дочь у меня была, Маша. Я тогда работал в уездной больничке и очень свою работу любил. Думал, я талантливый врач. Гордился собой. А потом в наш городок пришла эпидемия. Знаешь, что такое эпидемия? Не знаешь, наверное. Это когда такой старый пень, как я, хоронит свою семнадцатилетнюю дочку. А власти наверх рапортуют, что давно уже победили болезнь, и все у нас хорошо, и помощь не нужна. И еще пять тысяч человек умирает, потому что без лекарств, без вакцины мы, доктора, никто! Мы думаем, что многое умеем, но против природы мы пушинки, пыль! И не нам решать, кому жить, кому умереть. Зоя отбросила одеяло. Страха в ее глазах не осталось – только сочувствие и скорбь. – Я с этим жить не смог, – продолжал Василий Иванович, сгорбившись и опустив голову. – Какой из меня доктор, если я самое дорогое не сберег… Ушел, уехал, и вот уже пять лет обходчиком работаю. Такой хороший труд, я тебе скажу… Ни одного человека с тобой рядом нет. Никому ты навредить не можешь. – Василий Иванович, миленький… – Я ведь мог ее уберечь, Зоя! – внезапно хрипло выкрикнул Золотарев. – Мог увезти до болезни! А я ничего, ничего не сделал! Он сжал кулаки, тихо застонал. Потом, опомнившись, встал и вышел из домика. Вернулся Василий только к вечеру и сразу полез в сундук, стоявший в углу. Копался там, бормоча себе под нос, и, наконец, нашел то, что искал. – Иди сюда, Зоя… На стол, под качающийся круг света от лампы, выложил бумаги. – Это документы моей дочери, Марии Золотаревой. Я, когда сбежал из города, захватил и их тоже. Она постарше тебя, но это ничего. В Москве тебе без документов делать нечего. Да и в любом другом месте. Возьмешь, они тебе поначалу сильно жизнь облегчат. Зоя бросилась к старику, прижалась к нему. – Второй раз спасаете меня, Василий Иванович! Как я благодарить вас буду? – Жизнь проживи счастливо – вот это и будет твоя благодарность. А я умру спокойно, зная, что помог тебе. … Зоя уходила утром, спрятав волосы под платок. На пороге будки обняла старика, троекратно поцеловала. – Иди, иди, – проворчал тот. – Я тебе там написал, что с ногой делать. Сильно-то ее не напрягай поначалу, польку не танцуй. – Я вернусь, как только смогу, – твердо сказала Зоя. – Следи, чтобы документы не стащили у тебя, – будто не слыша, наставлял Золотарев. – Денег у тебя в обрез, а вид доверчивый – опасайся жулья. Все, шагай на станцию! – Я за вами вернусь, – повторила Зоя. – Глупостей не говори. Нам с тобой больше не свидеться, да и незачем. Зоя вскинула на него огромные свои карие глазищи. – Я, батюшка, за вами вернусь, – третий раз сказала она. Василий Золотарев ухватился за стену, чтобы не упасть. – Я без отца четырнадцать лет жила, – тихо проговорила Зоя. – У меня никого нет, кроме вас и девчонок малолетних. Говорите, что хотите, а я за вами приеду. Она повернулась и пошла к станции, чуть прихрамывая на правую ногу. Василий Иванович Золотарев погиб под Смоленском в начале войны. Увидеться с Зоей они так и не успели. …Десять лет спустя, в теплый майский день с поезда на станции «Знаменка» сошла молодая женщина. До села ее подвезла попутная машина. Шофер искоса посматривал на пассажирку, лицо которой показалось ему смутно знакомым. Но заговорить с ней так и не решился, хотя слыл в селе балагуром и трепачом. Женщина попросила высадить ее у дома Олейниковых. Шофер знал их семью. Обоим братьям повезло живыми вернуться с войны. В селе их не любили за грубость, жестокость и изворотливость, а рассказам Кольки и Степана про военные будни не верили ни на копейку. Шофер сделал вид, что возится с заглохшей машиной, а сам с любопытством приглядывался к приезжей. Не успела она подойти к калитке, как навстречу выбежали две девушки. Одна – сухая, некрасивая, черноволосая – мельком взглянула на женщину… И вдруг поменялась в лице, прижала ладонь к губам. – Господи… Зоя! – Марфа! Оленька! Рыжая, смеясь и плача, прижала к себе обеих девушек. На крики выскочил Степан, за ним Николай, и оба замерли в растерянности. Первым пришел в себя старший брат: оскалился и вразвалочку двинулся к приезжей. «Сейчас ударит ее, – вдруг отчетливо понял шофер. – Вон, аж рыло у него свело от злобы». Женщина подняла голову, отстранила девушек. И шагнула навстречу Степану. – Только тронь! – донеслось до шофера. Глаза у рыжей стали страшные, того гляди испепелит взглядом. Даже шофер оробел, хотя она на него вовсе не смотрела. И Степан резко развернулся и скрылся во дворе. Николай потоптался-потоптался и сделал вид, будто просто так вышел, воздухом подышать. А из дома уже летели навстречу гостье еще две девушки. С криками облепили ее, будто маленькие. И перед глазами шофера вдруг встала сцена десятилетней давности: рыжая деваха, тощая, большеглазая, возится с чернявыми девчушками мал-мала меньше. Тут-то он и понял, кого подвозил. А ведь говорили в селе про Зою, что она утопилась, и даже тело нашли ниже по течению. Жива, значит… – Мы ведь думали, Зоя, что ты погибла, – плакала Людмила, младшая из девочек Степана. – Не ждали тебя! – Кто не ждал, а кто и ждал, – загадочно бросила Марфа. – За себя говори, а за всех не надо. – Так ты им ничего не сказала! – догадалась Зоя. – Неужели молчала с того самого дня?! – Я подумала, пускай лучше считают, что ты умерла. Марфа подняла на Зою заплаканные глаза и вдруг улыбнулась: – А про тулуп-то отец так и не дознался, куда пропал. Пригодился он тебе? – Конечно, милая. Я его продала и билет на поезд купила. Правда, ехать тем поездом мне так и не довелось, но это долгая история. Зоя почувствовала чей-то взгляд. Из дома, прилипнув носами к окнам, на нее смотрели Степан, Надежда, Николай и Алевтина. Словно призраки прошлого… Но больше она их не боялась. Зоя увлекла племянниц за собой: – Идемте со мной, дорогие мои девочки. Нам с вами о многом надо поговорить. Сидя на берегу реки неподалеку от того места, где она пряталась от братьев и Гришки-парторга, Зоя рассказывала свою историю. После того как она приехала в Москву, ей повезло: почти сразу она устроилась работать няней к двухлетней девочке. |