Книга Плата за обман, страница 54 – Анна и Петр Владимирские

Ветеринар внимательно осмотрел вначале улиток, потом внутреннюю поверхность раковины. Вынул из футляра лупу, сказал Вере:

— Смотрите, коллега. Вся внутренняя поверхность бывшего жилища моллюска изъедена улитками. Остался лишь внешний панцирь.

— Значит, они большие любители кальция! — сказала Вера, блестя глазами. — А как их зовут?

— Вот этих, которых вы спасли, зовут Дуня и Таня, — ответила хозяйка.

— А, в честь ведущих «Академии иронии»…

— Какой такой академии? — спросил Двинятин.

— Есть такая телепередача. Но как вы их различаете? — спросила Вера.

Хозяин охотно объяснил:

— А видите, у Авдотьи на панцире синее пятнышко, а у Татьяны красное. Мы их лаком для ногтей пометили, чтобы не перепутать. Хотя мне кажется, что я и так уже различаю их лица…

Вера переглянулась с Андреем. Им стоило большого труда не прыснуть от хохота. После, оказавшись в Двинятинском «пежо», они наконец расхохотались.

— Знаешь, я тебе завидую, — объявила Вера.

— Почему?

— С твоей работой соскучиться нельзя. Ты сегодня, например, лечишь улиток, а в другой раз…

— О! Кстати, чуть не забыл. Про другой раз… Я же в командировку отправляюсь!

У Веры невольно поднялась бровь. Вот так новость!.. Она молчала, ожидая продолжения, хотя ей хотелось засыпать его вопросами.

— Я полечу в Нью-Йорк, — объявил Двинятин, — и буду оперировать слоненка.

Вера удивилась еще больше и немного расстроилась. Значит, разлука…

— Америка… Далеко. И каким образом?

— Понимаешь, там нужно будет слону в зоопарке сделать сложную операцию на ногах. Ортопедическую. В дикой природе слоны проходят много километров и стачивают ногти естественным путем. Кстати, то же самое у собак: когда она достаточно гуляют, не приходится подстригать им когти. А в зоопарке особенно не разгуляешься. И у слонов часто патологически ра срастается роговой слой… В нем размножаются паразиты и бактерии. Надо удалять. Но у этого слоненка еще и врожденная патология… В общем, ситуация сложная. Собирают команду профессионалов, и моя фамилия в их числе, — гордо сказал Двинятин.

— Значит, ты скоро летишь?

— Через неделю. Это ненадолго, не успеешь соскучиться, — бодро сказал Андрей. — Кстати, твоя работа ничуть не менее интересна, чем моя! — Он перевел разговор в другое русло. — Сегодня шизофреники табунами идут, а завтра — добро пожаловать, маниакально-дспрессивники в очереди дожидаются.

Вера вздохнула.

— У тебя примерно такое же представление о моей работе, как у меня о твоей.

— Ну не ворчи, малыш, мы ведь оба занимаемся любимым делом…

Он подвез Веру к дому, а сам вернулся на работу.

Не успела хозяйка дома наобниматься со своим любимцем Паем, как в квартиру позвонили. Пес басисто залаял. Прильнув к глазку, Вера узнала молодую практикантку своего мужа. Что ей надо, интересно… Она открыла дверь и встала на пороге.

— Андрей Владимирович уехал на работу, — произнесла Вера совершенно равнодушно.

— Мне нужны вы. Я хотела поговорить не с ним, а с вами, — сообщила девушка.

— Проходите, — без особого энтузиазма Лученко пригласила ее войти, но не двинулась дальше прихожей. — Ну?

В этот раз на практикантке сидела короткая юбка-карандаш, подчеркнуто молодежная, и обтягивающая кофточка неопределенного цвета. Из открытого ворота тянулась тонкая беззащитная шейка. «Неброско, немарко, невкусно», — подумала хозяйка дома.

— Я пришла к вам поговорить об Андрее… — Илона запнулась. — Об Андрее Владимировиче.

Вера молчала, держа паузу, как это делаю т опытные актрисы. Собеседница начала нервничать.

— Мы с Андреем любим друг друга. А вы должны понять и отпустить его. Он вас уже не любит. Просто привык, и ему неловко уйти. Он, наверное, очень, очень порядочный человек, поэтому не может сказать вам правду!

— Почему вы решили, что я его держу? Он совершенно свободен и может делать все, что пожелает. Что еще?

Илона опешила.

— Да, но… Он… Он слишком правильный и поэтому не хочет бросать пожилую женщину. У него слишком много принципов.

Лученко решила не обижаться на «пожилую женщину». Девушка пытается укусить побольней, но у Веры действительно дочь старше ее.

— Много принципов — это плохо?

— Это, как минимум, несовременно, — с вызовом заявила гостья.

— Ага! Поняла. Значит, современный человек — это существо без принципов. Так вы — это оно?

Илона заморгала в растерянности. Она была уверена, что Лученко начнет цепляться за своего мужчину, станет держать его мертвой хваткой. А эта странная тетка даже не спорит! Только обзывается.

— Вы, Вера Алексеевна, напрасно стараетесь меня оскорбить! Нужно уметь проигрывать. Ваше время ушло. Андрей еще молодой мужчина, и понятно, что его тянет к молодым. А в вашем возрасте уже нужно думать о…

— Значит, Андрей вас любит? — Вера едва сдерживала смех. — Он — вас?!

И тут женщина уже не смогла больше сдерживаться, она расхохоталась так звонко и заразительно, что нахмурившаяся было Илона невольно улыбнулась. Мышцы ее лица сами изобразили гримасу смеха.

— Я не поняла, что тут смешного! — с вызовом сказала практикантка. Эта ситуация стала ее тяготить. Она почему-то чувствована дискомфорт. Жарко, и лицо горит…

— Все, все… Больше не могу! — замахала ладонями Лученко. Глядя на Илону, она никак не могла остановиться, просто заходилась в приступах хохота, вытирая выступившие слезы.

— Можно мне в ванную? На секундочку… — попросила покрасневшая Илона.

— Конечно, прошу. — Вера любезно открыла ей дверь и включила свет.

В зеркале девушка увидела лишь румянец на щеках, плеснула холодной воды на лицо. Фу, как неловко вышло. Пришла она сюда, заранее уверенная в победе, а теперь вынуждена умолять соперницу, чтоб она ее в удобства пустила. Позор!

В зеркале виднелись висящие у нее за спиной на вешалке махровые халаты. Один большой, мужской, белый, другой женский, маленький и розовый. Рукав мужского халата обнимал за талию женский халатик… Илона помотала головой. Видение исчезло, и халаты повисли ровно, как им и положено. Совсем испуганная и раздраженная, она вышла из ванной, схватила свою серую сумку, перекинула ее через плечо и, не прощаясь, выскочила из квартиры.

Когда за практиканткой закрылась дверь, Вера перестала смеяться. «А ведь я в сердцах могла превратить ее в жабу… Хорошо, что сдержалась, только пошутила с халатами», — подумала она. И вспомнила женские единоборства в грязи, свой монолог с чертенком и ангелом. Все уже давно решено. Ее втягивают в борьбу? А она не втянется, не хочет она бороться за мужчину. Пусть сам за нее борется, если хочет…