Онлайн книга «Плата за обман»
|
В другом кресле сидит мальчик лет семи, которому нужно удалить пенек. Мирославе становится интересно, и уходить она явно не торопится. Папа и дочь наблюдают за соседом-пациентом. Мама ему говорит: — Сожми кулачки. — Не надо ему советовать сжимать кулачки, а то он этими кулачками может воспользоваться, — говорит Ирина Николаевна. — Секунду потерпи, и будет не больно. Мальчик завывает. Его мама принимается орать на своего ребенка: — Сейчас же прекрати! Ты не мужчина, ты тряпка! Как ты себе ведешь?! Я папу позову, он тебе чертей надает. — Мама! — с ангельской улыбкой говорит Ирина Николаевна. — Молча села, ротик свой закрыла. Мальчик! Больно будет только во время укола. Если потерпишь, станешь героем. — Не бойся! — весело добавляет Мира. — Твоего жука-рогача тетя Ира заберет, и у тебя перестанут зубки болеть. А у меня уже совсем не болят. Марат гладит дочь по шелковым кудряшкам. Хорошо, что его девочка совсем не трусишка и даже поддерживает старшего пацана. Тем временем Ирина Николаевна делает укол. Мальчишка чуть подвывает, но старается сдерживаться. Затем доктор в полсекунды вынимает из его рта часть зубика и говорит: — Получи твой пенек! — Как, уже? — удивляется владелец кривоватого пенька. — Неправда, вы мне будете еще делать больно! — Очень ты мне нужен, чтобы тебе делать больно! Забирай свой пенек и уходи. — Так что, можно вставать с кресла? — Можно. — И можно выходить из кабинета? — Можно выходить. И тут в разговор вмешивается мама. Она не находит ничего лучшего, кроме как сказать: — Не может быть, чтобы так быстро! Марат еле сдерживается, чтобы не захохотать. Ирина Николаевна с огромным терпением, раздельно произнося слова по слогам, говорит маме: — До-сви-да-ни-я! Марат и Мира возвращаются домой через зоопарк, ведь детская стоматология находится на Зоологической улице. Грех не компенсировать ребенку переживания. Они бродят по аллеям, любуются животными, едят мороженое. И им хорошо вместе… А в третьем классе Мирослава увлеклась плетением из бисера. Отец привел ее в специальный кружок во дворец детского творчества. Там ее научили всевозможным техникам. Она постоянно дарила маме, бабушке и подружкам колечки, галстучки и кулоны, сплетенные из разноцветного бисера. Но больше всего она полюбила делать фигурки животных. Однажды девочка пришла в школу в удивительном украшении — колье из мышек. Они, мыши то есть, были разноцветные и разной формы, но очень милые. Ну просто хоровод ушастых и хвостатых существ из балета «Щелкунчик». Крохотные мышата переливались на солнце, сверкали бисеринками озорных глазок. Но не всем это понравилось. Когда Мира вошла в класс и хотела сесть за свой стол, учительница остановила ее строгим окриком: — Ладыгина! Что это такое на тебе? — Мышки. — Мыши? — испугалась училка. — На шее? — А что, Галина Антоновна? — робко спросила Мира. — Неужели непонятно?! Сегодня ты нацепила мышей из всякой стеклянной дряни, а завтра принесешь их живьем! Немедленно сними эту гадость! Мирослава пулей вылетела из класса. Она забилась в самый дальний угол коридора, приткнулась на широком подоконнике большого окна и горько разрыдалась. Там-то ее и обнаружил приехавший отец. Галина Антоновна уже успела наябедничать ему «о странном поведении» его дочери. Ответ отца был нецензурным. Марат приподнял зареванное личико за подбородок и сказал, глядя дочке в глаза: — Запомни, что я скажу. У тебя самое лучшее ожерелье на свете. — Правда? — всхлипнула дочка. — Еще бы. Теперь я тебя сфотографирую. Пусть останется память. А из этой школы мы уходим. Ладыгин определил дочь в гимназию. Там тоже работали живые люди, и все же в целом отношение к детям было получше. Марат достал фотографию Миры из портмоне. Сделана в тот самый день. На щеках еще видны следы слез, носик покраснел, но глаза уже блестят радостью, А на тонкой шейке то самое ожерелье из мышек, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор… Старостин снова глянул на Ладыгина и тут же отвернулся. — Ну, чего уставился? — огрызнулся олигарх. — Не надо на меня смотреть, я в порядке. Лучше давай организуем поиски как следует, и побыстрей! — Приехали, Марат Артурович, — сказал водитель. «СААБ» въехал на территорию загородного поселка, где среди старых сосен уютно примостились дорогие усадьбы. Короткая остановка у шлагбаума, объяснение с охраной — их предупредили — и машины свернули на одну из улиц. Тут же и подъехали к вместительному гаражу. Пристроив свой «танк на колесах» в надежных стенах, его хозяин стремительно направился к главному входу в особняк. Это было жилище его друзей, которые теперь занимались политикой, делая вид, что больше не занимаются бизнесом. Они в конце лета укатили на Бали и предоставили дом в полное распоряжение Ладыгина. Марат сразу поднялся в кабинет на третьем этаже. Огляделся по сторонам. Тут он еще не бывал. Раньше, наезжая в Киев, он видел в этом особняке только гостевую зону на втором этаже и тренажерный зал в подвале. В другое время Марат присмотрелся бы ко всему этому великолепию из вишни и ореха, кожаной мебели тех же оттенков. Оценил бы благородный стиль роскоши: картины в рамах, массивную добротную мебель, камин, зеркала… Но сейчас ему было наплевать на обстановку. Главное, что есть компьютер со всей периферией, телефон-факс, то есть связь. Отлично. К делу! — Ну, какие соображения? — спросил он Старостина. — Садись. Излагай! Сам Марат не стал садиться. Он вытащил из сумки теннисный мяч и принялся расхаживать по кабинету, нервно сжимая и разжимая упругий шар. Помощник Ладыгина по дороге уже успел составить примерный план действий. Он присел за стол для совещаний, развернув стул так, чтобы находиться лицом к своему начальнику. — Марат Артурович, я тут прикинул… Пока мы ждем, когда с нами свяжутся похитители… — Стоп, — резко оборвал его Марат. — Во-первых… Ты уверен, что это похищение? — Процентов на восемьдесят, — заявил Старостин. — Основания? — Если нет — уже нашли бы. Ладыгин швырнул мячик в сторону, он запрыгал по мебели, закатился под боковой столик. — Черт! Но почему я? Почему Мира?! Старостин был готов и к таким вопросам. — Вы слишком заметная фигура. И либо просто кто-то решил поживиться, либо… — Ну? — Либо кто-то на вас не на шутку рассердился. |