Книга Темница тихого ангела, страница 82 – Екатерина Островская

– Увы, в этом деле он вряд ли сможет помочь. Спичрайтер президента, возможно, и почетная должность, но вряд ли отец в состоянии оказать необходимую помощь.

Маруся посмотрела на него и улыбнулась:

– Во-первых, спичрайтером он был всего ничего. А потом долгое время работал помощником по связям с общественностью. Только просил нас тебе об этом не говорить. А позавчера его назначили руководителем аппарата президента. Так что кое-какие возможности, я думаю, у него есть.

Это, конечно, могло полностью изменить все планы. Николай в первое мгновение после того, как услышал, что его отец располагает определенными возможностями, решил остаться с Таней, но подумал: лучше использовать сразу все варианты, к тому же вспомнил о папке Шамина, хранящейся за обувными полками в гардеробной Алисы. В дом Шабановых следует съездить обязательно, хотя бы за документами, подтверждающими невиновность Рощиной.

Но все же необходимо узнать главное.

– Таня, а ты сама-то знаешь, кто убийца твоего мужа?

Он спросил, уверенный наверняка, что она не ответит, даже если и знает имя того человека: она не назвала его на следствии, не сказала ничего Шамину, как не ответила и Николаю при их первой встрече в кабинете начальника колонии.

А теперь кивнула, почти без раздумий.

– Знаю. Самое обидное, что я его с мужем и познакомила. Мы с тогдашней женой Михаила Юрьевича учились в одной группе с дочерью того человека. И она сказала, что отец очень хочет познакомиться с Рощиным. Возможности у него были огромные: он был тогда генералом ФСБ.

– Как его имя?

– Потом скажу, – покачала головой Таня, – когда вернешься.

Не доехав сотню метров до ворот загородного дома Шабановых, Торганов вышел из машины. Он шагал вдоль забора и размышлял, представляя, как расскажет Пал Палычу обо всем, как тот отреагирует, узнав о противоправных действиях будущего зятя. А может, Алиса уже сообщила ему, что между нею и Николаем все кончено. Хотя вряд ли: Алиса, вероятно, до сих пор надеется на прощение. Только теперь это невозможно. Примирение, может, и случится, но прежних отношений уже не будет. Николай не хотел их; ему жалко было Алису, совершившую глупость, но все, что случилось после, убедили Торганова: ничего не бывает случайно. Все произошло так, как и должно было быть, и уж лучше раньше, чем потом, когда расставание вызвало бы еще большую боль. А сейчас никакой боли, по крайней мере, у него. Да и Алиса вряд ли страдает, иначе звонила бы чаще, пыталась бы встретиться.

Николай подошел к воротам и остановился возле будки охранника, который тут же появился и отворил калитку.

– Алиса Павловна только что прибыла, – сообщил охранник.

Торганов вошел на территорию и направился к дому. Бассейн был пуст, и пальмы уже убрали, вместе с кадками отправили в оранжерею. Двор без них стал унылым, а может, просто настроение Торганова ухудшилось, когда он понял, что в последний раз пришел сюда. Но особой грусти не было: все, что происходило здесь с ним, осталось в прошлом, теперь и он стал другим, и мир вокруг него изменился – мир стал светлее и лучше, потому что теперь рядом Таня.

Николай открыл дверь, вступил на лестницу и вспомнил, как уходил – без скандалов и ругани, но все равно глупо. Надо бы извиниться, тем более что расставание принесло боль не ему.

Алиса в белом платье, которого он не видел на ней прежде, вышла навстречу из кабинета, и он сказал ей:

– Прости.

– Ты за этим приехал?

– Не только.

И тут же признался:

– Мне надо поговорить с твоим отцом.

Алиса удивленно вскинула брови, готовая обрадоваться, но тут же поняла, что речь пойдет не о ней, и посмотрела в сторону. Замерла, может быть, рассчитывая, что, пока она остается неподвижной, он подойдет и обнимет, но Николай не сделал ни шагу.

– Мы всю ночь провели в монтажной, – сказала она. – А потом показали готовый материал руководству канала: те в восторге. Предполагают выделить в следующем месяце прайм-тайм.

– Передача о Мытареве?

Алиса кивнула.

– Ну и как он? – спросил Торганов нарочито равнодушно.

– Уехал к родителям в Омск.

– Ничего, на обратном пути завернет, – успокоил Алису Николай.

И это тоже нельзя было говорить. Она взглянула на него так, словно взглядом пыталась передать нечто очень важное. Например: ты, Торганов, – круглый дурак.

А Торганов лишь дернул плечом и невпопад ляпнул:

– Конечно.

Алиса отвернулась и сказала, обращаясь к стене:

– Я и в самом деле очень устала сегодня. А ты можешь дожидаться отца. Если забыл здесь какие-то свои вещи, то забирай.

Он вспомнил о спрятанных в гардеробной документах, но не стал сразу входить в спальню.

– А почему я никогда не слышал о твоей сестре прежде? – вспомнил он.

– Потому что она от первого брака отца. Брак длился совсем недолго: отец часто уезжал по делам службы надолго и однажды вернулся не вовремя, как и ты в прошлый раз.

Алиса усмехнулась.

– Отец тогда собрал свои вещи и ушел. Развелся и почти сразу встретил мою мать. Потом уж я появилась. Но с моей сестрой отец встречался и помогал ей всегда. Когда Лариса вышла замуж, то помог ее мужу устроиться на службу в МИД, они даже в Нью-Йорке работали в какой-то ооновской службе. А теперь сестру с мужем перевели в Венесуэлу, где ее муж будет первым секретарем посольства, а Лариса в торговом представительстве. Мы с ней дружим, только видимся редко.

Алиса негромко рассказывала, ожидая, что Торганов прервет ее и скажет что-то важное, ради чего наверняка и приехал, но Николай молчал, и тогда она потеряла надежду.

– Это все, что тебя интересует?

Он кивнул, потому что и слушал-то невнимательно. Если он когда-то и говорил ей о любви, было это в другой жизни, где голубые блики, отраженные от воды бассейна, плясали на стенах и потолке спальной, и пальмы за окном радовались душной ночи. А теперь нет ни пальм, ни воды в бассейне, и от тех слов тоже ничего не осталось.

– Располагайся, – сказала Алиса, – жди отца, а я пойду отдохну.

Но она пошла не в спальню, а в свой кабинет.

Торганов вошел в гардеробную, достал папку, а потом уже в спальне, опустившись в кресло, решил посмотреть документы, на которые так рассчитывал Шамин.

Случайно взгляд его упал на тумбочку. На ней лежал все тот же пульт от видеокамер: Алиса так и не сделала того, что обещала – не сняла со спальни наблюдение. Может, она записывала то, что происходило между ними здесь прежде. Возможно, и Мытарев тоже угодил на пленку. Но думать об этом Николай не желал, да и в спальной оставаться тоже не хотелось. Торганов поднялся, подошел к окну, чтобы посмотреть на то, что видел много раз и что не увидит теперь никогда.