Онлайн книга «Окраина. "Штрафники"»
|
— Начальник, ты классный. Правда… Андрей свалился на палас, обнял девчонку. Капчага пыталась увернуться, но Андрей не дал. Поцелуй вышел сумасшедшим, даже в глазах потемнело. Наконец Мариэтта, задыхаясь, пробормотала: — Первый поцелуй обязан быть возвышенным, трепетным и чистым. А я даже… — Трепетный… мандражный, — Андрей крепко обнимал узкую спину, прижимал к себе девушку. — Я потом тебя вымою. И поболтаем… — Абзац, я думала, мигом предложишь все забыть. — Болтушка… — Мужские ладони скользнули ниже, алчные, даже наглые. — Ты как, юная развратница? — А разве… — Из меня песок только временами сыплется, — заурчал Андрей. — Только давай на тот диванчик — клиента беспокоим. Мариэтта, вскинутая командирскими руками, ахнула. Андрей уложил ее на свободный диван, не отпуская, лег рядом. Коготки цеплялись за его футболку, Андрей сжимал девчонку, нетерпеливо ласкал. Платьице было славное — все позволяло. Полный абздольц — Андрей наконец постиг многогранность сего философского понятия. Впрочем, анализировать было сложно. Мариэтта Тимуровна Капчага оказалась личностью темпераментной и вполне искушенной. Андрей и сам завелся до предела. Эгоистом в постели никогда себя не считал, но такого счастья ублажение партнерши еще никогда не доставляло. Собственное поношенное тело сейчас поддерживало ветерана во всех фазах бурного процесса. — …О-о-ой, околею сейчас! — Не околеешь. — Ок, раз приказано, не стану. Водички, а? Вода приятнее любого брюта. Булькает фляга, блестит лицо от воды и пота. Вкус поцелуев, дрожь страсти и нетерпения. Раскосые глаза сияют золотом и серебром… — Старый, давай еще так. Ой, улетаю! — С восторгом, осквернительница. — Так не сиди зря, оскверняй… Сияние скользит по спинам и бедрам. Пульсируют вспышки, пульсирует истосковавшаяся плоть. И вроде одна она, плоть. Совпало. Куда там эмпирическим парадоксам «кальки» и «свищей». Два человека совпадают куда реже. Здесь, в призрачной темноте барабанов, не нужно ничего подправлять. Одна нота… — Старый, нас для одного набора создавали. — Верно. Слушай, мы с ума сходим. Нужно ведь… — Так заканчивай. Только так, чтобы я совсем сдохла. Ну, псина старая… Закончить не было сил. Слишком хорошо. Кажется, в комнату кто-то входил. Только отвлечься было невозможно. Страсть скотская. Еще глубже, глубже, глубже… Посадил Мариэтту, сунул флягу: — Пей, охлаждайся. Сеанс закончен. — А ты? Вредно сдерживаться. — После очередной «маленькой смерти» глаза у чуда стали до висков, японские, пьяные. — Правда? Мне лучше сдержаться. Еще чуть, и околею. — Не имеешь права бросить подчиненную в скомпрометированном положении. — Я сам в таком же. — Андрей принялся натягивать штаны. Мариэтта тоже вяло зашевелилась: — А где эта… распашонка? — Держи. Могу спросить, где штаны бросила? — Да в сортире сушатся. Меня одна курица коктейлем облила. — И что ты ей такое сказанула? — Да ничего. Она в баре трех человек оросила — переклинило девушку. Тоже натура трепетная, ранимая. Тебе такие нравятся. Я думала, приму бокал успокаивающего и вернусь к тебе, объяснять, какой ты валенок. Так меня коктейль сладкий загадил. Хорошо, эти тиражированные египтянки дежурную одежку подсунули. Чуть не опоздала. И что ты на эту Марлен из концлагеря запал? Ведь оставила всего на полчаса. — Так не оставляла бы, — жалобно пробормотал Андрей. — Прости. Ты, конечно, имела право. — Ты тоже. — Мариэтта, пошатываясь, поднялась на ноги. — Мы же одинаковые. Я там, в сортире, тоже глупить пробовала. Со злости. — Это в «Хуфу» атмосфера такая провоцирующая, — смущенно сказал Андрей. — Тсс, — горячая ладошка легла на его подбородок. — Сейчас скажешь, что все произошедшее — трагическая случайность и издержки нервной службы. Прикажешь забыть, изжить и похерить. Можно поцеловать, пока глупости не ляпнул? Андрей поцеловал сам. Мариэтта была восхитительно лохматой и своей, а маленький рот казался не менее сладким, чем в разгар блудодейства. — Капчага, я приказывать забывать не собираюсь. Только сейчас мы… — …работаем. Я в готовности. Ты про работу вот ему объясняй, — Мариэтта ткнула пальцем в отрешенного Пернова. — Ему что объяснишь? Может, он, того… передозировка? — Вряд ли, во-первых, он… — авторитетно начала Мариэтта, но в этот момент дверь распахнулась и ввалилась темная фигура. — С возвращением, Иванов, — ядовито поздравила Мариэтта и, ускользнув за спину начальника, принялась торопливо натягивать платьице. — Спасибо, — обессиленно сказал Генка. — А вы чего, так и стоите над ним? Офигеть, прям «Пост № 1». Кстати, Мань, это твои штаны в сортире сушились? Я сильно удивился. — Чего удивляться? — Мариэтта наконец справилась с платьем. — Облилась, испачкалась, повесила сушиться. Что, их там уже сперли? — Нет, я их прихватил на всякий случай. Э, а майка твоя где? — Здесь сушится, — Капчага меланхолично выудила спортивный топ из-под дивана. Андрей понял, что нужно выручать, и поинтересовался: — Не врублюсь, в этом египетском гадюшнике единственный сортир, что ли? — Сортирная система вроде лабиринта, — объяснил Генка, валясь на диван в ногах объекта. — Очень удобно. Можно между делом общаться, беседовать… — И удачно пообщался? — не удержалась Капчага. — Не буду скрывать, общался до последнего патрона, — гордо заверил Генка и чуть менее гордо поинтересовался: — А воды у нас нет? Мне эти коктейли с шампанским уже вот где. Андрей извлек из рюкзака новую флягу. — Восстанавливай водопотерю. Можно считать, к службе ты приступил? — Вроде того. Только если этого спортсмена-бухгалтера нужно волочь, то чуть позже. Сейчас не осилю. Разве что девочек пригласить, они здесь догадливые, оттащат куда нужно. На предложение «пригласить девочек» неожиданно среагировал объект. Сел, ожесточенно потер виски и как ни в чем не бывало поинтересовался: — А где, собственно, девочки? Где Лорин? — Она вышла, — пискнула Мариэтта, выхватывая из рук Генки свои брюки. — Куда? — напористо вопросил вернувшийся в мир Пернов. Выглядел он совершенно трезвым и собранным, только отсутствие мимики и расширенные зрачки выдавали неадекватность. — Вы кто такие? — Охрана, сэр, — Андрей подтянулся. |