Онлайн книга «Богиня»
Чем дольше она размышляла над этим, тем больше убеждалась в правоте Лейлы. Многие люди по-прежнему считали туберкулез постыдной болезнью, и если бы Кариана решила лечиться в американском горном санатории, это немедленно стало бы общим достоянием. Швейцария же, помимо лучших докторов в мире, гарантирует еще и полную секретность. Лейла сочувственно смотрела на подругу. Со времени съемок «Королевы-воительницы» они оставались добрыми друзьями, и Лейла была единственной, кто знал об истинных отношениях между Видалом и Валентиной. – Видал намеревается подать на развод? – нерешительно спросила она. Валентина судорожно стиснула колени руками. – Нет. Лейла прикусила губу, прекрасно сознавая проблемы, о которых Валентина, очевидно, пока не успела подумать. – Так больше продолжаться не может, – тихо сказала она. – Конечно, адюльтер в этом городе не редкость, но все сходит с рук до тех пор, пока не станет известным публике. Тогда наступает конец любой карьере. Даже такой блестящей, как у Видала. Валентина почувствовала укол тревоги. Если бы любовь к Видалу означала закат собственного блестящего будущего, она ни о чем не пожалела бы. Главное в ее жизни – Видал. Ей просто не приходило в голову, что карьера Видала тоже может потерпеть крах, если их любовь станет достоянием гласности. – Это смешно! – резко бросила Валентина. – Здесь, в Голливуде, каждый день женятся и разводятся сотни людей. – Ну да, дорогая, но при этом все делается по закону. Никто не бросает вызов обществу. Они обращаются в суд. – Ну да, а потом снова женятся и снова разводятся. Видал и я… мы не из таких. Никто из нас не собирается искать чего-то на стороне. Мы всегда будем вместе. – Но не в Голливуде, если вы не женаты, – недовольно пробормотала Лейла. Остаток дня Валентина раздумывала над словами подруги. Одеваясь на премьеру, она продолжала перебирать в памяти разговор и не могла не признать, что Лейла сказала чистую правду. Не понадобилось много времени, чтобы понять лицемерие мира, в котором ей приходилось теперь жить. Здесь дозволялось все – наркотики, алкоголизм, измена, разврат, гомосексуализм. Обитатели страны грез увлеченно предавались любому пороку, при том условии, конечно, что правда стараниями репортеров светской хроники не дойдет до членов многочисленных женских клубов Библейского края [17] . И тогда входил в силу проклятый параграф, набранный мелким шрифтом, который мог за день-другой «погасить» блеск любой звезды. Валентина оглядывала себя в трельяж туалетного столика. Волосы забраны в узел на затылке, оттеняя бледность лица. Платье из серебряной парчи с глубоким вырезом, доходящим на спине почти до талии, чувственно льнет к телу. Сегодня нет места мрачным мыслям! Сегодня решающий вечер в ее жизни! Видал в белом галстуке и черном фраке безупречного покроя стоял на пороге: высокий, стройный, с мощными широкими плечами и ленивой грацией хищного зверя. Валентина, вырвавшись от Элли, так и не успевшей застегнуть молнию у нее на платье, подбежала к нему. – Ты чудесно выглядишь, Видал. Совсем как аристократ в одном из фильмов Сесила де Милла. Видал поймал ее и крепко прижал к себе. – Я и есть аристократ, – сухо сообщил он. – И при желании мог бы поставить перед своим именем с десяток вполне законных титулов. Валентина вспомнила его портсигар с бриллиантом и выгравированным гербом. – Почему же ты не сделаешь этого? – удивилась она. – Американцы любят титулы. – Потому что давно и бесповоротно порвал с той жизнью и не имею ни малейшего желания тащить остатки былого величия с собой в настоящее. Валентина прижалась к Видалу. Он постоянно изумлял ее. Порой она задавалась вопросом, действительно ли знает о нем хоть что-то. – Мне все равно, принц ты или крестьянин. Я тебя люблю, – прошептала она, сияя полными невыразимой любви глазами. – В таком случае, возможно, Элли согласится оставить нас наедине на несколько минут. – Но я не готова, – в ужасе запротестовала Валентина. – Волосы опять растрепались, и платье даже не застегнуто. – Это очень важно, – с серьезным видом настаивал он. Мгновенно охваченная паникой Валентина резко вскинулась. Неужели Тео по-прежнему желает передать ее «Метро-Голдвин-Мейер»? Видал слегка подняв брови, кивнул Элли, и та поспешно вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. – Тео не соглашается, чтобы я снималась в комедии? Ему не понравилась моя игра в фильме «Женщина в алом»?.. – Соглашается, и вне себя от восторга, – пробормотал Видал внезапно охрипшим голосом, расстегивая молнию и целуя Валентину в чувствительное местечко за ухом. – Но что такого важного ты хотел мне сказать? – недоуменно охнула девушка. Губы Видала скользнули по щеке, впились в ее рот. Серебряная парча легла сверкающим озерцом у ног Валентины. – Видал! Нет! У нас нет времени! Я уже опаздываю, а мы должны быть в театре через двадцать минут! Люди ждут, – слабо отбивалась Валентина, поскольку намерения Видала становились все более очевидными. – Пусть подождут, – пробормотал он, и от этих голодных, почти грубых ноток в голосе у нее по спине пробежал колкий озноб желания, такого же первобытного, как и у Видала. Тео, премьера, бесчисленные звезды, съезжавшиеся в кинотеатр Громена, – все было мгновенно забыто. Еще несколько минут – и оба остались обнаженными. И пока обезумевшие толпы поклонников визжали и вопили при виде Саттона, Лейлы и Рогана Тенанта, прибывшего в «ланчии», сиденья которой были покрыты шкурами леопарда, исполнительница главной роли и режиссер сплетались в безумных, отчаянных объятиях на полу, не заботясь о времени, безразличные ко всему на свете, кроме друг друга. – Господи Боже, – прошептала Валентина, не выпускавшая руки Видала с той минуты, как «роллс-ройс» попал в пробку за несколько кварталов до кинотеатра. – Такое всегда творится на премьерах? Восторженно вопящие поклонники заполонили мостовые, преграждая дорогу автомобилям. – Слава Богу, нет. Мы должны благодарить рекламную машину Тео за этот зверинец. Полицейский на мотоцикле пробился к самому «роллс-ройсу», и Видал опустил окно. Шум стоял оглушительный. – Прошу прощения, сэр. Мы никак не сможем очистить улицу. Боюсь, вам придется идти пешком. Мы постараемся вас проводить. – Через эту толпу? – охнула Валентина, бледнея. Видал мрачно кивнул: – Он прав, Валентина. Если машина продвинется вперед хотя бы на дюйм, мы обязательно задавим кого-нибудь. Держись поближе ко мне и ни на секунду не выпускай мою руку. Полиция окружила их, как только они вышли из автомобиля. Раздались дикие приветственные крики. |