Онлайн книга «Лондонцы»
Из садика, мимо которого проходила Кейт, послышался слабый, но приятный женский голос: — Какой чудесный сегодня вечерок, не правда ли? Идеальные условия для общения с дорогими нашим сердцам усопшими! Воздух просто насыщен их голосами! Кейт остановилась и вгляделась в кусты белой розы высотой в человеческий рост: две тонкие женские руки, пораженные ревматизмом, раздвинули усыпанные цветами ветки, и показалась блаженно улыбающаяся мисс Эмили Хеллиуэлл, гадалка и ясновидящая. — Сегодня после обеда я общалась с Шопеном! — выдохнула она. — Какая жалость, что его именем не назван ни один сорт роз! Это такой замечательный человек! По-моему, в его честь следует назвать растение золотистого оттенка, полученное, к примеру, от скрещивания «Звезды Персии» с «Сиянием Дижона»! Вы так не считаете? Привыкшая к эксцентричным выходкам мисс Хеллиуэлл, Кейт серьезно ответила, что, на ее взгляд, это самый подходящий гибрид — великий композитор был бы им очень доволен. Огромный раскормленный кот бесшумно подкрался к девушке и стал тереться об нее, распушив хвост. Кейт наклонилась и почесала ему шею. — Фауст сегодня чересчур расшалился, — посетовала хозяйка. — Он гоняется за птичками, что огорчает мою сестру. Кейт пробормотала сожаление, зная, что прикованная болезнью к кровати мисс Эстер Хеллиуэлл находит единственное утешение в созерцании сада из окна. — Может быть, зайдете и поговорите с ней? — с надеждой спросила мисс Эмили. — Днем нас посещал мистер Ниббс, а сестра рада любому гостю! Я заварю чай… — Извините, мисс Хеллиуэлл, никак не смогу, — вздохнула Кейт. — Я навещу вас завтра, когда буду возвращаться с рынка. — Добрый вечер, леди! — раздался голос Дэниела Коллинза-старшего, одетого, как обычно, в замасленную спецовку и с газетой под мышкой. — Читали, что вытворяет этот Гитлер? Хватает всех, кто ему не по нраву, и швыряет в концентрационный лагерь! Возмутительное сумасбродство! Странные люди эти немцы. — Гитлер австриец, а не немец, мистер Коллинз, — деревянным голосом заметила Кейт. — Кто бы он ни был, он настоящий душегуб! — воскликнул Коллинз. — Мисс Хеллиуэлл, а вам не кажется, что пора слегка подрезать этот куст? Он разросся, как репейник! Пока хозяйка розы возмущалась по поводу нападок на ее любимицу, Кейт потихоньку удалилась, размышляя по пути к дому, почему Гитлер всех так беспокоит. Спустя час, поставив перед отцом на стол тарелку с дымящимся картофельным пюре и вареными сосисками, Кейт посетовала: — Сперва мисс Годфри, потом мистер Коллинз! Карл Фойт криво усмехнулся и потянулся за соевым соусом. — Этого следовало ожидать! Статьи о новых порядках в Германии вот уже месяц как не сходят с первых полос газет. Сначала всех переполошило известие, что германское гражданство будет отныне даваться только тем, кто вступил в нацистскую партию. Потом вышел указ о смертной казни за ввоз в страну запрещенной нацистами литературы. Нормальным людям трудно смириться с такими идиотскими законами! Вот все и судачат, что же еще натворит Гитлер. Усевшись напротив отца, Кейт отхлебнула горячего чаю из большой чашки. Помолчав немного, она сказала: — Но больше всего меня поразило, как люди говорят о Гитлере, папа! Особенно удивила меня мисс Годфри. Мне показалось, будто она полагает, что каждого немца будут считать сторонником нового режима только из-за его национальности! Карл Фойт вскинул брови над очками без оправы: — В самом деле? Она так и сказала? — Ну, не совсем так, — пожала плечами Кейт, — но смысл ее слов именно такой. Карл подцепил вилкой сосиску. — По-моему, ты неверно истолковала ее высказывание. Ты слишком чувствительна, моя дорогая. Ну кому из нормальных людей, знающих меня уже столько лет, взбредет в голову назвать меня сторонником нацистского режима? Такая мысль явно была бы абсурдной, и Кейт успокоилась. — Я понимаю, папа! — просияла она. — Но она все равно разговаривала со мной как-то странно. — Я с ней сам поговорю, дочка, если у тебя от этого полегчает на сердце. — Карл не стал делиться с Кейт своими соображениями: какой смысл пугать девушку, рожденную в Англии, возможными осложнениями из-за ее немецких предков? Он доел сосиски и поблагодарил дочь за вкусный ужин. Кейт встала, чтобы отнести грязные тарелки в раковину. — Ты пойдешь сегодня в «Лебедь», папа? — спросила она, думая уже не о разговоре с мисс Годфри, а о собрании в пабе по поводу ежегодного пикника в Фолкстоне. — Да, сегодня мы должны решить, когда именно пройдет это мероприятие, — кивнул отец; постоянный члси организационного комитета. — Дэниел Коллинз предлагает перенести его с выходного на другой день, когда в Фолкстоне не будет так многолюдно. — Хорошая идея, но не поздновато ли менять дату праздника? Ведь уже июль! Она поставила грязную посуду в тазик с теплой мыльной водой. — Предпоследние выходные августа всех устраивают, кроме Ниббса. Он готов закрыть свой магазинчик в последний понедельник августа — все равно праздник, но лишний нерабочий день в этом же месяце его разорит. Карл встал со стула, взял объемистый потрепанный портфель, извлек из него несколько тетрадей и положил их на видное место — просмотреть, вернувшись с собрания. — Что еще за чудеса? — удивленно вскинула брови Кейт. — Ведь занятий не будет до самого сентября! — Для школьников, но не для педагогов, — усмехнулся Карл. Он поцеловал дочь в щеку. — Пока, дорогая! Вернусь часикам к девяти. Отец ушел. Кейт вытерла руки полотенцем и пошла в комнату. На подлокотнике кресла лежал томик Джона Б. Пристли, роман «Добрые товарищи». Кейт взяла книгу и вышла на крыльцо. Шел уже восьмой час, но было еще тепло, пахло цветами из их и соседнего сада. Кейт присела на ступеньку и начала читать, но вскоре ее отвлек сосед, мистер Ниббс, который направлялся на то же собрание, что и отец. Потом ей засвидетельствовал почтение Чарли Робсон, прогуливающийся с немецкой овчаркой вдоль площади. Кейт захлопнула книгу, положила ее на колени и проводила взглядом собаку и ее хозяина: они, очевидно, пошли к вересковой пустоши. Кейт пожалела, что не вызвалась погулять с Бонзо. Но теперь было уже поздно, и она закрыла глаза и стала наслаждаться густым ароматом гвоздик мисс Годфри и слушать отдаленный шум газонокосилки, ритмичный и успокаивающий. — Приятный вечерок, не правда ли? — окликнула Кейт Хетти Коллинз, мать Дэнни Коллинза. Она шла с хозяйственной сумкой, набитой свежесрезанными цветами душистого горошка и лилий, в церковь Святого Марка. — В такую славную пору приятно осознавать, что на небесах есть Бог и в мире все спокойно. — Вы правы, миссис Коллинз, — улыбнулась Кейт. — А я сегодня окончила школу и в сентябре поступлю в училище секретарей. |