Книга Корпорация "Винтерленд", страница 31 – Алан Глинн

Он выходит вперед и протягивает руку:

— Сэр, для меня большая честь познакомиться с вами.

Вогану, должно быть, около восьмидесяти. Он маленький, сгорбленный, довольно щупленький. С невообразимо-голубыми, яркими и очень живыми глазами.

— Что ж, — произносит он и пожимает руку Болджера, — как поживает будущий премьер-министр Ирландии?

— Ну что вы, не…

Болджер одергивает себя. Он хотел было развенчать столь смелое предположение, но удержался. В итоге лишь кланяется в знак признательности и улыбается.

— Или как у вас там это называется, — вспоминает Воган, — что-то с ти… ти…

— Тишек.

— Точно. Переводится, по-моему, как «вождь», правильно?

— Да. Предводитель. Это…

— Вождь. Мне нравится, — говорит Воган и окидывает взглядом остальных. — Может, ввести в обиход? Что скажете, парни, как вам — «генеральный вождь»?

Все смеются.

— Хорошо, Фил, — обращается Воган к своему сопровождающему. — Думаю, мы сами как-нибудь.

Фил беззвучно кивает, удаляется. Воган подходит к дивану, но не садится.

— Рэй, — произносит он, — какой у нас план? Мы поедим?

— Да, — отвечает Рэй, отворачивается и щелкает пальцами.

Молодой человек проходит в дальней конец комнаты и отпирает двустворчатую дверь. Взорам открывается просторная столовая. У накрытого стола суетятся официанты: раскладывают приборы, звенят бокалами.

— Ларри, — говорит Воган и рукой подзывает Болджера, — пойдем, сядь рядом со мной.

Следующий час пролетает незаметно. Воган рассказывает, а Болджер слушает, причем с нескрываемым интересом: во-первых, истории отличные, во-вторых, рассказываются они исключительно для него. Воган вспоминает разное: свою работу в должности замминистра финансов при Кеннеди, свою нашумевшую стычку с Линдоном Джонсоном. Он рассказывает, как уже больше тридцати лет назад узнал из проверенного источника, что Марк Фелт сливает информацию [39] . Особенно Болджеру импонирует история, как однажды в частной беседе с Аланом Гринспеном Воган употребил выражение «неуместные восторги» и как ровно через два дня после этой беседы председатель Федеральной резервной системы использовал означенное выражение в своей речи на официальном ужине. Чем вызвал скачок на мировых рынках.

Когда подают кофе, беседа входит в новое русло.

— А теперь, Ларри, расскажи, как дела в Ричмонд-доке. Я слышал, мы чуть ли не меняем облик города.

— Да, мистер Воган, именно так.

Слово «мы» не ускользнуло от Болджера. Хотя чему тут удивляться? «Оберон» владеет пятнадцатью процентами акций здания плюс компанией «Амкан», будущим якорным арендатором Ричмонд-Плазы. Так что они по праву считают себя главными фигурантами проекта.

— Если не считать обычной маеты с высотностью, все остальное протекает в общем гладко. По-моему, город готов.

— Еще бы! — говорит Воган. — Ни секунды не сомневаюсь. Городу нужны символы. И вообще: чего они так боятся высоты? Высота просто отражает… честолюбивые устремления. Это же в генах. Во всяком случае, в моих. — Он машет рукой. — Те, кто пришел до нас, покоряли дали. Все на запад, провозглашали они. А нам досталось освоение высот: рванем вверх и захватим побольше неба.

Болджер только кивает; он в таком восторге, что не замечает никого вокруг.

— Все тогда гнались за размером. В сущности, все обычно сводилось к масштабности проекта. Это было время вечных «возьми побольше того», «побольше этого»… и получалось, ну, скажем, восемь миль лифтовых шахт, три тысячи тонн мрамора, два с половиной миллиона футов силового кабеля, десять миллионов кирпичей…

Он продолжает рассказом, как в конце пятидесятых в должности вице-президента восточного отделения «Вулпер и Стоун» он лично руководил строительством нового головного офиса компании в центре Манхэттена. С этой байки он как-то переходит к настоящему и говорит, насколько стратегически важно для «Оберона» обеспечить себя первоклассной базой в Европе. Всего за пять минут он умудряется употребить слова: «плацдарм», «ворота» и «портал».

Где-то около половины третьего он неожиданно заявляет, что ему пора: он-де должен прилечь.

— Ларри, я очень рад знакомству, — говорит старик, — просто у меня там что-то в крови. Приходится подчиняться докторам.

— Ну что вы, разумеется, конечно.

Воган встает, тут же встают и остальные. Рэй Салливан что-то говорит юноше; тот моментально достает мобильный и звонит.

— Ларри, проводи меня, — говорит Воган Болджеру и берет его под руку.

— Мистер Воган, вы даже не представляете, какую честь оказали мне своим присутствием.

— Что ж, спасибо, Ларри. Приятно слышать такие слова. — Он немного надавливает на руку Болджера. — И позволь мне кое-что добавить.

— Я весь внимание.

— Никто никогда до конца не знает, что произойдет в политике, верно?

Болджер кивает.

— Мы живем во времена демократии.

— Это так.

— Все решения принимает народ.

— Хм…

— Насколько я знаю, все взоры в Ирландии сейчас обращены к тебе. Поэтому имей в виду, — здесь Воган приглушает голос почти до шепота, — мы будем все время рядом.

— Я очень признателен.

— И если понадобится наша помощь…

— Благодарю вас.

У двери Вогана ожидает крепыш Фил. Тут старик отцепляется от Болджера, поворачивается к нему лицом и протягивает руку.

— Ларри, — произносит он, — было приятно познакомиться.

Они обмениваются рукопожатиями.

— И помни, что я сказал.

— Никогда не забуду.

Воган разворачивается и уходит.

Через двадцать минут, которые проходят за очередной порцией рукопожатий и уже куда более настойчивых и личных заверений в полной поддержке, Болджер тоже прощается. Рэй Салливан провожает его до машины.

Водитель выруливает на Семьдесят вторую, поворачивает с нее налево и выезжает на Пятую авеню.

У Болджера до сих пор голова идет кругом; он пытается разобраться: что же с ним произошло?

А произошло всего-навсего собеседование. Он его прошел и получил мандат на руководство партией. Ведь его партия — верный кандидат на победу в следующих выборах. А «Оберон груп» нужна дружественная европейская площадка, потенциальная база для аэрокосмических, оборонных и биотехнических проектов.