Онлайн книга «Корпорация "Винтерленд"»
|
— Не беспокойтесь, — говорит Марк, — спасибо. Он убирает телефон. Идет по Бэггот-стрит и заворачивает направо, на Килдер-стрит. Меньше чем через минуту он уже стоит перед Лейнстер-Хаусом. Через прутья высокой решетки рассматривает георгианский особняк, когда-то выстроенный как городской дом герцога Килдера, а теперь разместивший обе палаты Эрахтаса [47] . У ворот на карауле — двое полицейских. Большую часть времени они, похоже, заняты перенаправлением туристических потоков то в национальную библиотеку, то в национальный музей, расположенные по обе стороны от парламента. Марк смотрит на часы. Он думает: чем, интересно, может Ларри Болджер целый день заниматься в парламенте? Участвовать во внеурочных дебатах по насущному вопросу законодательства? Отвечать на вопросы депутатов? Потом он вспоминает, что сегодня понедельник, а во время парламентских сессий работа в палатах начинается со вторника. Что же он там делает? Прячется от журналистов после пресс-конференции? Создает видимость занятости? Хотелось бы выяснить, но попробуй войди туда! Нужно разрешение или гостевой пропуск. Он оглядывается. На улице, кроме туристов и прохожих, только двое: замызганный мужик с плакатом, расхаживающий взад-вперед перед караульной будкой, и еще один, праздношатающийся по тротуару с телефоном у уха. Чуть дальше на остановке народ ждет автобуса. Когда кто-то приходит-уходит или через ворота проезжает машина, караульные оживают. Но вообще, народу мало, так что вскоре Марку становится неуютно. Один из полицейских уже бросил на него пару заинтересованных взглядов: не ровен час подойдут с вопросами. Он думает: пора валить. Бредет по улице в сторону остановки. Что его сюда притянуло? Неясно. Просто ему показалось, что это его единственный шанс. В буквальном смысле слова. И оказывается, интуиция его не подвела. Через пару минут из ворот Лейнстер-Хауса выходят трое. Они пропускают машины и переходят улицу. Заходят в отель «Бусвеллз», что на углу Моулсворт-стрит. Ошибки быть не может; даже отсюда Марку видно, что один из них — Ларри Болджер. В офисе Джина садится за компьютер и тупо пялится в скринсейвер. У нее куча дел, но заниматься ими не хочется. В том числе потому, что ей понятно: дни компании сочтены. Пи-Джей, напротив, настроен очень позитивно и все время болтает о планах на будущее. Шивон, секретарша, тоже неплохо справляется со своей ролью, зато на галерке, в зоне обитания разработчиков и программистов, атмосфера накалилась до предела. Джина трет глаза. По-любому, с тех пор как умер брат, она в этом уравнении лишняя. Никто от нее ничего и не ждет. Пи-Джей готов оказывать моральную поддержку, но он слишком хорошо ее знает и не навязывается. В общем, довольно скоро Джина понимает, что от ее прострации здесь никому ни жарко ни холодно. Она опять встает из-за стола. Идет к двери, бросает взгляд на Шивон: — Я только… — Да? — Я… И все. Больше сказать ей нечего. Спускаясь по лестнице, она думает: в офисе, наверное, решили, что у нее крыша едет. Хотя крыша держится — крепче не придумаешь. Улица встречает ее изящным изгибом Харкорт-стрит перед Грином, звоном приближающегося трамвая и приятным свежим ветерком. Если у кого и поехала крыша, так это у молодых людей, с которыми она встречалась сегодня утром. Оба серьезнейшим образом припарены. Но вероятно, разными историями. А если нет? Она идет вперед. Связь между ними можно разглядеть разве что под микроскопом, зато различия видны невооруженным глазом. Дермот Флинн — сомнений нет — чего-то или кого-то боится; он выглядит ранимым и беззащитным. А Марк Гриффин ведет себя, скорее, как раненое животное, обозленное и даже чуточку опасное. Он пропускает фургон, автобус и только потом переходит улицу. Болджер нашелся очень быстро. И даже если это удача, чувства радости Марк не испытывает. Вместо этого он чувствует неотвратимость. Сердце бьется как сумасшедшее, и ему кажется: грядущая встреча так же неизбежна, как закат солнца. Он поворачивает за угол и поднимается по ступенькам отеля. Перед дверями достает мобильный, отключает. Входит в холл и сразу же замечает Болджера: он слева перед баром в компании тех же мужчин, с которыми сюда пришел. Марка поражает, насколько все расслабленно. Болджер — министр правительства, а у него ни свиты, ни охраны. Может, дело в месте. У этого отельчика имеется своя репутация. Все знают: политики чувствуют здесь себя как дома. Марк пересекает холл. За это время Болджер успевает расстаться со спутниками, которые удаляются в бар, и скрыться в коридоре, уходящем от стойки ресепшна вправо. Марк идет за ним по пятам и несколькими секундами позже оказывается в мужском туалете. Где, кроме них, никого. — Мм… мистер Болджер, можно вас на пару слов? Голос Марка дрожит; еще немного и он сорвется на истерику. Болджер замирает перед писсуаром. Он уже было руки занес, но останавливается на полпути, разворачивается. Смотрит с недоверием: — Что такое? — Хочу задать вам вопрос. — Погодите секунду… вы кто такой? В жизни Болджер выглядит мельче, чем по телику. Он вполне себе франтоватый коротышка, весь ухоженный и напомаженный. Шелковый костюм, золотые часы и запонки. Запах одеколона разносится по всему туалету. — Авария, — наконец произносит Марк, — та… в которой погиб ваш брат. Вы не… — Какого черта! — прерывает его Болджер. — Вы что, с ума все посходили? У вас совесть есть? Прийти сюда! Убирайтесь на… Марк примирительно поднимает руку: — Подождите, у меня очень короткий вопрос. Вы брата тогда специально отмазали? Вы… — Как «отмазали»? В каком смысле? — В таком, что на самом деле пьяным сел за руль ваш брат, это из-за него случилась авария, из-за вашего брата, а не… — Это вопиюще! Это самая вопиющая ложь, которую я когда-либо… — Да неужто? Для вас-то все обернулось самым наилучшим образом. — Да как вы смеете! Я… Марк чувствует, что за спиной кто-то есть, и оборачивается. В туалет заходит парнишка в форме — наверное, сотрудник отеля: носильщик или портье. Марк замолкает. Парень изучает ситуацию, присматривается. — Мистер Болджер, — произносит он слегка настороженно, — как у вас… — Тим, у меня все волшебно, — отвечает Болджер. — Просто волшебно. А вот господин, по-моему, не может найти выход. |