Книга Возлюбленная [= Обнять пламя ], страница 58 – Бертрис Смолл

Она чувствовала, как теплые волны из глубины распространялись по всему телу. Желание близости оттеснило робость и стыд. Поколебавшись какую-то долю секунды, она сжала его голову руками, а сама подтянулась на кровати и тихо застонала.

– Любимая, я сделаю все, чтобы тебе было хорошо. Скажи, как ты хочешь…

Голос Моргана звучал приглушенно. Она раздвинула ноги, и голова Моргана оказалась у темной шелковистой рощицы. Горячие губы целовали и лизали нежную кожу, он вдыхал пьянящий аромат. Нежный голос снова и снова спрашивал, как она хочет, чтобы он любил ее.

– Морган, пожалуйста…

– Ответь мне. Прошу тебя.

Никакая сила на свете не могла бы сейчас заставить ее язык и губы произнести слова, которые он хотел слышать. Она только глубже погрузила пальцы в его густую шевелюру и подвела его рот к самой чувствительной точке своего тела.

На это Морган ответил сначала коротким поцелуем, а потом начал медленно водить пальцами вдоль приоткрывшейся влажной щели. Затем приник губами к розовой плоти и начал коротко и быстро лизать набухшую жемчужину, затем проник в глубь тугого кольца. Ее тело вздрогнуло, и он почувствовал во рту влагу, вкус которой показался ему божественным. Он оторвался, а затем пальцем скользнул поглубже. И тотчас же оказался зажатым в мягком чехле.

Когда Морган попробовал осторожно отнять свою руку, послышался слабый звук протеста. Тогда он приподнял ее попку и два сочных розовых лепестка оказались у его губ. Он почувствовал, как покоившееся у него в ладонях тело пришло в движение. Неутоленное желание окончательно взяло верх над стыдом. Он лизал и нежно покусывал, проникал языком во влажную глубину в такт ее движениям.

– Еще, еще… – шептали пересохшие губы.

Морган опустил ее на постель. Опершись на локти и держа тело навесу, он наклонился над ней. Плотный гладкий член с горячей головкой несколько раз скользнул по набухшему узелку. Нетерпеливая женская рука поймала головку и направила ее пониже, к центру маленькой воронки, и они сразу же закачались в размеренно медленном ритме.

Женские руки обхватили крепкие мужские плечи, стали гладить по спине, неугомонные пальцы быстро бегали от шеи до бедер.

От этих ласк все чаще и выше вздымались тугие мышцы, и тут она подняла ноги, обвила ими его тело и замерла в ожидании своей сладкой участи. Мощный член свободно вошел в разгоряченную плоть и затих на доли секунды. Ее лоно какой-то миг наслаждалось приятной тяжестью и переполнением.

Потом снова зашевелились пальцы на спине в такт набирающим силу движениям. Возобновилась сладострастная игра. С одной стороны, следовали настойчивые броски вглубь, с другой – безропотное желание принять и как можно дольше удержать в себе безудержную огненную лавину.

Время перестало существовать для двух слившихся воедино тел. Бешеный темп содрогающихся переплетенных бедер завершился отчаянным рывком с огромной мощью заряда, который быстро погас в бархатистом обволакивающем футляре. Миновал разгул неистовой страсти. Угомонилась алчущая плоть, разрешившись коротким криком. Ликование двух тел сменилось блаженной истомой, и две души, отрешившиеся от бренных тягот, устремились вверх, к тихой небесной колыбели.

Прохладный ветерок долетал до полога кровати. Боясь потревожить Дизайр, Морган лежал неподвижно. Она, положив голову ему на плечо и тоже не шевелясь, прислушивалась к звукам падающих за окном капель дождя. Морган погладил ее по еще не остывшей и чуть влажной коже, потом подтянул и набросил на нее шелковое покрывало.

Она придвинулась к нему и коснулась губами его щеки.

– Первый раз мы занимаемся этим в настоящей постели.

– Я был бы счастлив предложить тебе совсем другую постель. И еще, как бы я хотел, чтобы мы с тобой были совсем одни. И не в такой комнате, как эта.

Никогда раньше она не слышала извиняющихся ноток в его голосе.

– Я только что подумала об этом, – сказала она. – Ведь это… дом свиданий.

– Откуда ты знаешь о существовании таких мест? – спросил он.

– Леди Мирабель, мать Джеффри, как-то упомянула о них. Теперь я не удивляюсь, что слуга засомневался в адресе. Не зря он подумал, что привез меня не туда, куда надо.

– Когда я назначал тебе встречу, я упустил из виду, что из-за этого может возникнуть подобное замешательство, – оправдывался он.

Но Дизайр закрыла ему рот тонкими пальцами и заставила его замолчать.

– Забудь, что я тебе сказала. До тех пор, пока мы вместе, это не имеет никакого значения.

Она приподнялась и заглянула ему в лицо. В ее глазах была тревога.

– Мне не дает покоя твое письмо. Ты написал, что скоро намерен покинуть Лондон.

Вместо ответа он положил ей руку на грудь. Хотя от этого прикосновения в ней снова начало пробуждаться желание, она решила, что в этот момент ни за что не поддастся искушению.

– Скажи, – настаивала она, – ты не передумал? Ты по-прежнему хочешь уехать?

– Я должен сделать это, моя ненаглядная, – ответил он. – Мне бы нужно уехать еще раньше, но хотелось сначала повидаться с тобой.

– Куда ты поедешь?

– Успокойся, любимая, – ласково говорил он, поглаживая ее по голове, – и постарайся не думать об этом.

– Это значит, ты снова собираешься отправиться на большую дорогу.

Мир и покой, которые царили в душе всего несколько минут назад, улетучились в один миг. Она обвила руками его шею, словно этим могла удержать его подле себя.

– Морган, ты не можешь и не должен этого делать.

– У меня нет выбора, – ответил он.

– А обо мне ты подумал? Могу ли я оставаться одна, не зная, когда мы увидимся снова?

– Увы, но иного выхода нет. Посылая тебе письмо и приглашая тебя сюда сегодня, я рисковал и твоей и своей жизнью. В следующий раз мы встретимся далеко от этих мест.

– В Корнуолле? – спросила она. Несмотря на все старания, она не могла скрыть горечи.

– Пока это единственная возможность для нас. Я приеду к тебе в Равенсклифф, как только смогу.

Резким движением она высвободилась из его крепких объятий. Значит, она должна отказаться от своего плана, который вынашивала во имя лучшего для них обоих будущего?

– Морган, нет! Я не могу ехать в Равенсклифф. Во всяком случае, сейчас. Я должна остаться здесь, в Лондоне.

В глубине его сузившихся глаз мелькнуло подозрение.

– Не можешь? Из-за Джеффри Уоррингтона? Дизайр вскочила и отпрянула от него, словно ее ударили палкой.

– Как ты можешь думать так сейчас, после всего, что было между нами?

– А что мне еще остается делать? Ты говоришь сначала, что для тебя не имеет значения, где мы будем встречаться, а потом уверяешь, что должна оставаться в Лондоне. Если дело не в Уоррингтоне, то что же еще может удерживать тебя здесь?