Книга Колдунья моя, страница 88 – Бертрис Смолл

— Ничего страшного, сир, — ответила за него Мэйрин. — Но рана достаточно глубока, и я потеряла много крови.

— Я пришлю к вам своего лекаря, — сказала Матильда.

— Благодарю вас, миледи королева, но позвольте мне отказаться от вашей любезной услуги. Я предпочитаю лечиться своими силами.

— Тогда возвращайтесь в ваш лондонский дом и отдыхайте, — сказал Вильгельм. — Мы надеемся, что вы посетите коронацию королевы через два дня.

— Мы придем, — уверенно ответила Мэйрин. Затем, кое-как ухитрившись сделать реверанс, она оперлась на руку мужа, и супруги покинули зал.

— Ты — просто чудо! — воскликнул Жосслен, когда они вышли во двор.

— Мне сейчас станет плохо, — заявила Мэйрин, и ее тут же вырвало. Весь обильный ужин в два счета оказался на мостовой.

— Теперь лучше? — спросил Жосслен, когда плечи ее наконец перестали вздрагивать.

Мэйрин взглянула на него со слабой улыбкой. Рука чертовски болела.

— Да. — Она кивнула и тут же рухнула без чувств на мостовую. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что лежит на своей постели, в лондонском доме. Кто-то снял с нее всю одежду, кроме порванной сорочки. Вздохнув, Мэйрин свернулась клубочком и уснула глубоким сном. Она даже не заметила, что на выдвижной кровати на полу спит Нара.

Жосслен на первом этаже рассказывал Дагде о том, что произошло во дворце. Большие глаза ирландца почти почернели от гнева. Он мрачно сказал Жосслену:

— Она больше никогда не обидит мою госпожу! Клянусь Святым Патриком! Клянусь Пресвятой Богоматерью!

Проснувшись утром, Мэйрин увидела, что Жосслен спит рядом. Тупая боль в ладони дала знать, что рана может воспалиться, если не принять нужных мер. Поднявшись с постели, Мэйрин сняла разорванную сорочку и надела свежую. Поверх натянула простую юбку из синего льна и такую же тунику. Обувшись, она торопливо спустилась вниз по лестнице и нашла Нару у камина.

— Где Дагда? — спросила она.

— Сказал, что уехал по какому-то делу, — ответила Нара. Мэйрин удивленно приподняла бровь. Было еще очень рано, солнце даже не взошло.

— Если пройти несколько улиц отсюда вниз по берегу реки, — сказала она, — ты найдешь маленький рынок. Ступай и купи мне мелкого белого луку, флягу яблочного уксуса и медовые соты. На обратном пути загляни к пекарю и возьми хлеба. — Мэйрин вручила Наре деньги на покупки, и служанка поспешила выполнять поручения.

Вскипятив воду и разыскав таз, Мэйрин наполнила его горячей водой и добавила щепотку сушеных листьев мяты. Пока вода настаивалась, Мэйрин аккуратно разорвала старую сорочку на ленты, сняла повязку с руки и окунула ладонь в воду. Терпеливо дождавшись, пока корочка засохшей крови размякнет, она почувствовала неприятное жжение в ране. Взяв лоскут ткани, она принялась осторожно тереть ладонь, пока вода в тазу не порозовела, а рана не очистилась от засохшей крови окончательно. Вынимать руку из воды она не стала: рана не должна закрыться, пока Нара не принесет все необходимое для припарки.

Вернулся Дагда и удивился, что застал свою госпожу здесь в такой ранний час.

— Где ты был? — спросила Мэйрин.

— Ездил по делу в Вестминстер, — тихо ответил он.

— Господи! Что ты там делал?

— Кое-что, о чем следовало позаботиться много лег назад. И не спрашивай, госпожа моя. Я уже побывал на исповеди и готов исполнить наложенную на меня епитимью. — Он вынул руку Мэйрин из воды и изучил рану. — Глубокий порез! Ты справишься сама?

— Да. Нара пошла купить кое-что для припарки. Какую же епитимью на тебя наложили?

— Пожертвовать церковным нищим серебряный пенни. Более чем достаточно за душу шлюхи, хотя я не уверен, что у нее была душа. — Он бережно опустил руку Мэйрин обратно в таз.

— Ох, Дагда! Никто не любил меня так сильно, как ты! Мне даже стыдно.

— Не надо стыдиться, госпожа моя! Я всего лишь исполняю обещание, которое дал твоей матери, этой святой, благословенной женщине. И не надо больше об этом говорить.

Вернулась Нара с лекарствами. Мэйрин велела ей очистить лук и растолочь его в кашицу. Затем она достала из сумочки, висевшей у нее на поясе, немного соли и несколько листков руты и растерла их в порошок. Смешав все вместе, она добавила уксуса и несколько ячеек от медовых сот. Получилась густая мазь. Вынув пораненную руку из воды, Мэйрин покрыла ладонь слоем мази, а Нара осторожно перебинтовала ее двумя льняными лентами.

— Выложи остаток мази в горшочек, — велела Мэйрин служанке, — и поставь в холодное место.

— Да, миледи, — ответила служанка и убежала, схватив ступку, в которой Мэйрин готовила мазь.

— Посмотреть, не проснулся ли милорд? — спросил Дагда.

— Да. Хотелось бы позавтракать, — ответила Мэйрин. Ирландец поспешно поднялся вверх по лестнице, а Мэйрин принялась резать теплый хлеб, который Нара принесла от пекаря. Затем она нарезала тоненькими ломтиками сыр, положила его на хлеб и устроила над огнем. Нара принесла ветчину и нарезала ее щедрыми кусками.

— Посмотри, как там хлеб, — велела ей Мэйрин, расставляя на столе четыре деревянных блюда и четыре кубка.

— Хлеб готов, миледи, — сказала Нара. Мэйрин подошла к огню, сказав служанке:

— Принеси кувшин эля, да поживее! Я слышу, что милорд и Дагда уже спускаются.

Нара помчалась выполнять поручение, а Мэйрин аккуратно выложила поджаренный хлеб на деревянное блюдо. На маленьком столике у стены стояла миска с клубникой; Мэйрин поставила ее на обеденный стол рядом с ветчиной.

— Доброе утро, колдунья моя, — сказал Жосслен, обвив руками ее шею и нежно поцеловав в ямочку на шее.

Мэйрин на мгновение прижалась к нему, наслаждаясь его близостью и теплом.

— М-м-м, — промурлыкала она, почувствовав, что объятия стали теснее. — Как рука? — вполголоса спросил Жосслен.

— Пройдет, — чуть раздраженно ответила Мэйрин. — Я перевязала ее.

— Значит, мне еще рано подыскивать новую жену среди придворных дам? — шутливо спросил он.

— Это, — заметила Мэйрин, — вовсе не смешно, милорд. — Высвободившись из его объятий, она недовольно фыркнула. — Подумать только, что я встала в такую рань, чтобы приготовить тебе завтрак! Ну да ладно, садись уж!

Усмехнувшись, Жосслен сел во главе стола и жестом пригласил Дагду и Нару присоединяться. Здесь, в маленьком лондонском доме, они не обременяли себя формальностями этикета: для этого просто не было места. Стол был сделан в форме буквы» Т «. Когда они приступили к завтраку, слуги начали постепенно собираться, выходя из конюшни, где они ночевали. Нара быстро расправилась со своей порцией: ей предстояло еще накормить всех остальных. Каждому стражнику вручили миску с хлебом, пересыпанным вареным зерном, и кружку с темным элем. Стражники стали рассаживаться вдоль длинного конца стола, на середину которого положили круг сыра. Лорд и леди Эльфлиа были щедрыми хозяевами. Наслушавшись страшных рассказов о скаредности других лордов, пока дожидались окончания ужина в Вестминстере, стражники еще раз убедились, насколько им повезло.