Книга Нужные вещи, страница 55 – Стивен Кинг

– Садись к столу, – сказал Алан, – и давай лопать.

Она расхохоталась и обняла его. Она гладит мне спину не ладонями, а запястьями, подметил все тот же наблюдатель внутри Алана. Но другая часть, менее наблюдательная, зато более чувственная, обратила внимание на то, как тесно прижалось к нему ее тело и как приятно пахнет шампунь, которым она пользовалась.

– Ты мой самый дорогой, – тихо произнесла Полли. Он целовал ее сначала осторожно, нежно, потом настойчивее, а руки скользнули со спины к округлым ягодицам. Ткань старых джинсов под его ладонями была мягкая и гладкая, как кротовая шкурка.

– Расслабься, парень, – шепнула Полли. – Сначала танцы, потом обжиманцы.

– Не обманешь? – в шутку спросил Алан и подумал, что если ее рукам и в правду не стало легче, она найдет отговорку.

Но Полли сказала:

– Зуб даю, – и Алан уселся за стол довольный.

Временно.

5

– Эл приедет домой на выходные? – спросила Полли, когда они убрали со стола после ужина. Старший сын Алана учился в Милтонской академии на юге Бостона.

– Не-е, – промычал Алан, отмывая тарелки. Полли продолжала наигранно небрежно.

– Я думала раз в понедельник тоже свободный день по поводу Дня Колумба…

– Он едет к Дорфам в Кейп Код, – перебил Алан. – Карл Дорфман, его сосед по комнате, он называет его Дорфом. Эл позвонил во вторник и спросил, можно ли ему поехать туда на три дня. Я сказал – валяй.

Она тронула его за руку и заставила повернуться к себе лицом.

– Насколько я в этом виновата, Алан?

– Насколько ты виновата в чем? – он был искренне удивлен.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Ты хороший отец и не дурак к тому же.

Сколько раз Эл приезжал домой с тех пор, как начался учебный год?

Тут Алан понял, на что она намекает, и ободряюще усмехнулся.

– Всего раз и то лишь потому, что ему надо было переговорить с Джимми Кэтлином, со старым приятелем по компьютерному классу из школы. Одна из новых программ, которые он составлял, не выходила на новом Коммодоре-6, который я подарил ему на день рождения.

– Вот именно, Алан. Он считает, что я слишком быстро влезаю на место его матери, и…

– Бог мой, – вздохнул Алан. – Долго ты еще будешь мучиться, будто Эл считает тебя злой мачехой?

Полли хмуро сдвинула брови.

– Я думаю, ты извинишь меня, если я не считаю этот вопрос таким забавным, каким считаешь его ты.

Он осторожно взял ее за запястья и поцеловал в уголок губ.

– Я вовсе не считаю этот вопрос забавным. Иногда случается и я как раз недавно об этом думал – что я сам чувствую себя не в своей тарелке рядом с тобой. Кажется, что это случилось слишком скоро. На самом деле это не так, но иногда кажется. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Она кивнула. Нахмуренные брови слегка расправились, но не окончательно.

– Конечно, понимаю. Герои кинофильмов и телесериалов гораздо дольше ходят вокруг да около, правда?

– В самую точку. В кино тебя вдоволь напичкают переживаниями. Но это не горе. Настоящее горе слишком реально. Горе это… – Он отпустил ее руки, взял тарелку и принялся ее вытирать. – Горе жестокое, беспощадное.

– Поэтому временами у меня появляется чувство вины, это правда. – Алан был удивлен тем, как сам того не желая, защищался. – Иногда потому, что кажется слишком скоро, хотя на самом деле не слишком, иногда потому, что слишком легко через это прошел, хотя и это совсем не так. Мысль, что я еще недогоревал, частенько посещает, не буду отрицать, но в глубине души я понимаю, что мысль пустая… потому что часть меня и часть очень большая, все еще горюет.

– Ты всего лишь человек, – мягко произнесла Полли, – а судьбу не переспоришь, какие бы гадости она не подкидывала.

– Да, наверное, ты права. Что касается Эла, то он справляется с этим по-своему. Его способ хорош, во всяком случае достаточно хорош, чтобы вызывать мое уважение. Он все еще тоскует по матери, но если и горюет, – а я думаю, что так оно и есть, хотя не стал бы утверждать, – то горюет по Тодду. Но твои подозрения, что он не приезжает, потому что осуждает тебя или нас обоих, ни на чем не основаны.

– Я рада, если это так. Ты не представляешь, какой камень снял с моей души. Но все равно кажется…

– Что все неправильно, да?

Она кивнула.

– Я понимаю тебя. Поведение детей, даже если оно такое же нормальное, как температура тридцать шесть и шесть, все равно кажется взрослым не таким, каким должно быть. Мы забываем, как легко они излечиваются, иногда, и почти всегда не учитываем, как быстро они меняются. Эл уходит. Уходит от меня, от своих старых товарищей, таких как Джимми Кэтлин, от Касл Рок.

Уходит – вот и все. Улетает, как ракета, когда включается двигатель третьей ступени. С детьми всегда так происходит, а для родителей это всегда неожиданность.

– И все-таки мне кажется рановато, – задумчиво пробормотала Полли. Семнадцать лет еще не тот возраст, чтобы улетать.

– Конечно, рано, – в голосе у Алана появилась суровая нотка. – Он потерял мать и брата в идиотской аварии. Его жизнь раскололась, моя жизнь раскололась, и мы существуем таким образом, каким мне, кажется, существуют все отцы и сыновья, оказавшиеся в подобной ситуации и пытающиеся собрать осколки. Нам это вполне удается, но я был бы слепцом, если бы не видел, что все меняется. Моя жизнь здесь, Полли, в Касл Рок, его – нет, уже нет. Я надеялся, что все еще можно вернуть, но увидев его глаза, когда предложил перевести сюда, в колледж, понял, что былого не вернешь. Он не хочет сюда возвращаться, Полли, потому что здесь слишком много воспоминаний. Может быть… когда-нибудь… – теперь я не хочу на него давить. Ни к тебе, ни к нам с тобой вместе это не имеет никакого отношения. Договорились?

– Договорились. Алан?

– Ну?

– Ты скучаешь по нему?

– Да, – сразу признался он. – Все время, каждый день. – Он вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется и, отвернувшись, открыл створку буфета, чтобы выиграть время и взять себя в руки. Самым простым способом сделать это было поменять тему разговора и как можно быстрее. – Как Нетти? – спросил он и к своему облегчению заметил, что голос не выдает его состояния.

– Говорит, что лучше, но очень долго не подходила к телефону. Я уже представляла себе, что она лежит на полу без сознания.