Онлайн книга «Нужные вещи»
|
– И она заглянула своими голубыми глазами в самую душу Алану. – Нет, но… Ее рука снова сжалась, не сильно, но достаточно решительно. – Я хочу задать вам один вопрос. Это очень важно, поэтому подумайте как следует. Он кивнул. – Рэй был ее лечащим врачом, и даже он не замечал подобных признаков, если они были. Не замечала их я. Я была ее близким другом и не замечала этих признаков, если они были. Вы были ее мужем и не замечали их тоже, если, конечно, было что замечать. И вы считаете, что на этом все, это конец пути. – Я не понимаю, о чем вы. – Был еще человек, близкий ей, гораздо ближе, чем мы с вами, – сказала Полли. – Во всяком случае, я так думаю. – О ком вы гово… – О Тодде. Он смотрел на нее не в силах понять. Как будто она говорила на другом языке. – Тодд, – терпеливо повторила Полли. – Тодд, ваш сын. Тот самый, кто не дает вам заснуть по ночам. Ведь дело все в нем, разве не так? Не в ней, а в нем. – Да, – сказал Алан. – В нем. – Он не узнал собственного голоса, а в душе постепенно образовывалось нечто огромное и тяжелое. Теперь, лежа в постели Полли, он вспоминал тот момент, в собственной кухне, с удивительной отчетливостью: ее ладонь на его запястье, проскользнувший через окно луч предвечернего солнца, золотистые волосы, светлые глаза, мягкий голос. – Она заставила Тодда сесть в машину. Он сопротивлялся, кричал? Боролся с ней? – Нет, конечно, нет, но она была его ма… – Чья идея была Тодду поехать в тот день с ней в магазин? Ее или его? Вы не помните? Он уже хотел сказать нет и вдруг вспомнил. Их голоса доносились из гостиной в то время, как он сидел в своем кабинете, ломая голову над очередными свидетельскими показаниями. «Мне нужно ехать в магазин, Тодд. Хочешь со мной?» «А ты позволишь мне посмотреть новые видеокассеты?» «Почему бы нет? Спроси папу, не нужно ли ему чего-нибудь». – Это была ее идея, – сказал Алан. – Вы уверены? – Да но она его спросила. Не приказывала. Огромное нечто в душе продолжало расти. Оно скоро вырвется, думал Алан, и прольется на землю, и взорвется, потому что оно прорастает корнями во все стороны, вглубь, вширь. – Он ее боялся? Она теперь допрашивала его с пристрастием, как он в свое время допрашивал Рэя Ван Аллена, но заставить ее замолчать он не мог. И не был уверен, что хочет. Что-то было во всем этом правильное, то, что не приходило ему в голову во время бессонных ночей. То, что осталось еще живо. – Тодд боялся Энни? Господи, конечно, нет. – А в последние несколько месяцев? – Нет. – Несколько недель? – Полли, я был тогда не в состоянии наблюдать. Все из-за Тэда Бомонта, писателя… эти чудовищные события… – Вы хотите сказать, что были так поглощены работой, что не замечали Энни и Тодда, когда они были поблизости, или просто редко бывали дома? – Нет… да… то есть я, конечно, был дома, но… Странное ощущение: оказаться на другом, принимающем конце, этого потока вопросов. Как будто Полли накачала его новокаином, а потом стала колотить как боксерскую грушу. А НЕЧТО продолжало расти и продвигаться к выходу, туда, где силы гравитации заставят его обрушиться на землю. – Тодд приходил к вам когда-нибудь и жаловался, что боится мамы? – Нет… – Он хоть раз пришел и сказал: знаешь, па, мама собирается покончить со собой и меня прихватить для компании? – Полли, это ерунда какая-то. Я… – Он говорил такое? – Нет! – А говорил ли он, что мама разговаривает или ведет себя странно? – Нет… – А Эл в это время был в школе? – При чем тут Эл? – Она оставила в гнезде одного сына. Когда вы уходили на работу, они оказывались наедине. Они обедали вместе, она помогало ему делать уроки, смотрела с ним телевизор… – Читала ему… – эхом откликнулся Алан. Он по-прежнему не узнавал своего голоса, высокого, слабого. – Она была наверняка первым человеком, которого Тодд видел по утрам и последним – перед сном, – продолжала Полли. Рука ее покоилась на его запястье. Глаза смотрели на него открытым взглядом. – Если был такой человек, кто мог заметить приближение трагедии, то только тот, кто умер вместе с ней. А этот человек никогда не сказал об этом ни слова. Вот тут странная штука внутри Алана упала. Его лицо стало двигаться. Он чувствовал, как это происходит – как будто к коже в нескольких местах привязали веревки и теперь дергают и тянут в разные стороны, ласково, но в то же время настойчиво. Горло стиснуло и обдало горячей волной. Лицо ошпарило жаром. Глаза наполнились слезами. Полли Чалмерс раздвоилась, растроилась, а затем расплылась, превратилась в игру света и тени. Грудь его вздымалась, но легкие, казалось, не находили достаточно воздуха. Его рука перевернулась в мгновенном порыве и стиснула ее руку с такой силой, что это наверняка причинило ей резкую боль, но она не издала ни звука. – Я тоскую по ней! – закричал он подняв лицо и тяжелый болезненный всхлип разорвал фразу надвое. – Мне плохо без них обоих! О, Господи, как мне плохо без них! – Я знаю, – тихо сказала Полли. – Я знаю. Ведь в этом все и дело. Правда? В том, как тебе плохо без них. Он плакал. Эл плакал каждую ночь две недели подряд, и Алан не отходил от него, успокаивал, как мог, но сам не плакал ни разу. Теперь он дал себе волю. Рыдания охватили все его существо и уносили так далеко, как могут унести только рыдания. Он не в силах был остановить или облегчить их. Он не мог больше сдерживать своего горя и теперь, к собственному удивлению, понял, что делать этого вовсе не надо. Он оттолкнул чашку и слышал откуда-то из своего далека, как она разбилась вдребезги, упав на пол. Он опустил свою измученную, пылающую жаром, голову на стол, обхватил ее руками и рыдал. В какой-то момент он почувствовал, как Полли приподняла его голову своими прохладными руками, уродливыми, добрыми, ласковыми руками, и прижала к своему животу. Так и держала, а он плакал. Долго, долго, долго. |