Онлайн книга «Илиада»
|
У берегов сангарийских тогда они станом стояли. Был я союзником их и средь воинства их находился В день, как отбили они амазонок, мужчинам подобных. Столько их не было там, сколько здесь быстроглазых ахейцев». Дальше, вторым увидав Одиссея, спросил ее старец: «Ну-ка скажи и об этом, дитя мое милое, кто он? Хоть головой он пониже, чем славный Атрид Агамемнон, Но поглядеть — так пошире его и плечами, и грудью. На многоплодную землю доспех боевой его сложен, Сам же обходит ряды он ахейцев, подобно барану; Схожим он кажется мне с густошерстым бараном, который Через обширное стадо овец белорунных проходит». И отвечала Приаму Елена, рожденная Зевсом: «Муж тот, о ком ты спросил, — Лаэртид Одиссей многоумный. Он в каменистой стране, на Итаке на острове вырос, В хитростях всяких искусный, во всяких решениях мудрый». К ней Антенор обратился разумный с такими словами: «Очень все правильно, женщина, то, что сейчас ты сказала: Некогда ради тебя посланцами сюда приезжали В Трою герой Одиссей с Менелаем, любимцем Ареса. Я их тогда, как гостей, принимал у себя, угощал их. Смог в это время узнать я и свойства обоих, и разум. Вместе когда на собраньях троянцев они появлялись, Если стояли, то плеч шириной Менелай выдавался, Если ж сидели, казался видней Одиссей многоумный. В час же, когда перед всеми слова они ткали и мысли, — Быстро Атрид Менелай говорил свою речь пред собраньем, Очень отчетливо, но коротко: многословен он не был, Нужное слово умел находить, хоть и был помоложе. Если ж стремительно с места вставал Одиссей многоумный, — Тихо стоял и, потупясь, глядел себе под ноги молча; Скипетром взад и вперед свободно не двигал, но крепко, Как человек непривычный, держал его, стиснув рукою. Ты бы сказал, что брюзга пред тобою, к тому же неумный. Но лишь звучать начинал из груди его голос могучий, Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись. С ним состязаться не мог бы тогда ни единый из смертных, И уже прежнему виду его мы теперь не дивились». Третьим увидев Аякса, выспрашивал старец Елену: «Кто еще этот ахеец, высокий такой и могучий? Он головой и плечами широкими всех превышает». Длинноодеждная так отвечала Приаму Елена: «Это Аякс великан — оплот и защита ахейцев. Там, на другой стороне, словно бог, выдается меж критян Идоменей; вкруг него и другие вожди их толпятся. Частым он гостем бывал Менелая, любимца Ареса, В доме у нас, приезжая с далекого острова Крита. Вижу я там же и всех остальных быстроглазых ахейцев, Всех я узнала б легко и по имени всех назвала бы. Двух лишь найти не могу я строителей ратей: не видны Кастор, коней укротитель, с кулачным бойцом Полидевком, Братья родные мои, мне рожденные матерью общей. Либо из Спарты прелестной с другими они не приплыли, Либо, сюда и приплывши на быстрых судах мореходных, В битву мужей не желают мешаться, бояся душою Срама и многих упреков, какие мне пали на долю». Так говорила. Но взяты уж были землей животворной В Лакедемоне далеком они, в дорогой их отчизне. А посланцы уж несли через город для клятвенной жертвы Пару ягнят и вино, веселящее дух человека, Полем взращенное, в козьих мехах. Идей же глашатай С кубками шел золотыми и с ярко блестящим кратером. Став перед старцем Приамом, его побуждал он словами: «Встань, Лаомедонтиад, зовут тебя лучшие люди Средь конеборных троянцев и меднодоспешных ахейцев Вниз на равнину сойти, чтоб священные клятвы заверить. Ибо твой сын Александр с Менелаем, любимцем Ареса, С длинными копьями вступят за женщину в бой беспощадный. Кто из двоих победит, тот получит ее и богатства. Мы же, взаимную дружбу священною клятвой заверив, В Трое останемся жить. В конями гордящийся Аргос Те уплывут и в Ахайю, славную жен красотою». Так он сказал. Содрогнулся Приам и товарищам тотчас Коней велел запрягать. Проворно приказ был исполнен. Старец взошел и за вожжи взялся, натянувши их сзади; Возле него Антенор на прекрасную встал колесницу. Быстрых коней через Скеи они на равнину погнали; Прибыли к месту, где рати стояли троян и ахейцев, На многоплодную землю сошли с колесницы блестящей И посредине пошли между строем троян и ахейцев. Тотчас тогда поднялися владыка мужей Агамемнон И Одиссей многоумный. Барашков для клятвенной жертвы Славные вестники к ним подвели и вина намешали В ярко блестящий кратер, и водою им полили руки. Вытащил после того Агамемнон свой ножик, который Подле меча на огромных ножнах он носил постоянно, Волосы срезал с голов у ягнят; и глашатаи оба Роздали волосы лучшим мужам из троян и ахейцев. Руки воздевши, усердно молился богам Агамемнон: «Зевс, наш родитель, на Иде царящий, преславный, великий! Солнце, — о ты, что по целой вселенной все видишь и слышишь, Реки, Земля и подземные боги, которые страшно Людям почившим отмщают, коварно нарушившим клятву! Будьте свидетели нам, охраняйте священные клятвы! Если убьет Александр в поединке царя Менелая, Пусть у себя он удержит Елену с богатствами всеми, Мы же обратно домой уплывем на судах мореходных. Если ж в бою Александра убьет Менелай русокудрый, Пусть возвратят нам троянцы Елену с богатствами всеми, Пусть аргивянам и пеню заплатят, какую прилично, Так, чтобы память о ней и у дальних потомков осталась. Если ж падет Александр, а Приам и Приамовы дети Не захотят по условью мне выплатить должную пеню, Буду за эту я пеню упорно сражаться и дальше, Здесь оставаясь, пока окончанья войны не достигну». Молвил и горла ягнят перерезал губительной медью; В судорогах бьющихся он положил их тотчас же на землю, Дух испускающих: силу они потеряли от меди. После, вина зачерпнув из кратера в блестящие чаши, Начали все совершать возлиянья богам и молиться. Так не один говорил и в ахейских рядах, и в троянских: |