Онлайн книга «Илиада»
|
Все ж не напрасными будут кровавые жертвы и клятвы, Чистым вином возлиянья, друг другу пожатые руки. Если сейчас не воздаст Олимпиец за гнусное дело, Все же позднее воздаст; за обман свой заплатят троянцы, — Женами, жизнью детей, головами своими заплатят! Я хорошо это знаю, — рассудком и духом я знаю: День придет, — и погибнет священная Троя. Погибнет Вместе с нею Приам и народ копьеносца Приама. Зевс громовержец, живущий в эфире, высоко царящий, Мрачной эгидою сам затрясет над народом троянцев В гневе за их вероломство. И все это так и свершится! Но величайшее горе доставишь ты мне, Менелай мой, Если сегодня умрешь, окончания жизни достигнув! В Аргос безводный придется вернуться мне с тяжким позором; Тотчас тогда об отчизне покинутой вспомнят ахейцы. На похвальбу и Приаму, и прочим надменным троянцам Здесь мы оставим Елену аргивскую. В поле под Троей Кости истлеют твои. Несвершенным останется дело. И на высокий могильный курган Менелая героя Вспрыгнет какой-нибудь наглый троянец и скажет со смехом: «Если бы так и над всеми свой гнев утолял Агамемнон! Он к Илиону ахейскому рать приводил бесполезно И с кораблями пустыми обратно домой воротился, В отчую землю, оставивши здесь храбреца Менелая». Скажет он так, и тогда — расступись ты, земля, подо мною!» Дух, ободряя его, отвечал Менелай русокудрый: «Брат, ободрися и в страх не вводи ополчений ахейских! В место попала стрела неопасное; пояс сначала Пестроузорный ее удержал, а потом и передник С медной повязкой, — над ней кузнецы потрудились немало». Брату немедля в ответ сказал Агамемнон владыка: «О, когда б так и было, возлюбленный брат мой! Рану ж исследует врач и лекарство, какое потребно, К ране приложит твоей, чтобы черные боли исчезли». Был им немедленно позван божественный вестник Талфибий: «Сколько, Талфибий, возможно, скорей позови Махаона, — Мужа, родитель которого — врач безупречный Асклепий, Чтобы пришел осмотреть Менелая, любимца Ареса. Кто-то его из троянских искусных стрелков иль ликийских Ранил стрелою на славу себе и на горесть ахейцам». Так Агамемнон сказал. И его не ослушался вестник. Быстро идя через войско ахейцев, высматривал зорко Он Махаона героя. Его он увидел стоящим В гуще могучих рядов щитоносных племен, что из Трикки Конепитающей следом за ним к Илиону явились. Став близ него, он к нему обратился с крылатою речью: «Асклепиад, поспеши! Агамемнон тебя призывает, Чтоб осмотрел ты вождя Менелая, Атреева сына; Кто-то его из троянских искусных стрелков иль ликийских Ранил стрелою на славу себе и на горесть ахейцам». Так говорил он и душу в груди Махаона встревожил. Быстро сквозь толпы пошли по великому войску ахейцев. К месту пришли, где, задетый стрелой, Менелай находился. Лучшие люди из ратей ахейских вокруг собралися. Тотчас, бессмертным подобный, вошел Махаон в середину И попытался стрелу из атридова пояса вынуть; Но заостренные зубья обратно ее не пускали. Пояс узорный тогда расстегнул он, а после — передник С медной повязкой, — немало над ней кузнецы потрудились. Рану увидел тогда, нанесенную горькой стрелою, Высосал кровь и со знаньем лекарствами рану посыпал, Как дружелюбно родитель его был обучен Хироном. [31] Так хлопотали они вкруг владыки царя Менелая. А уж густые ряды щитоносцев троян наступали. Вспомнив о бое, ахейцы поспешно надели доспехи. Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея, Дремлющим, или трусливым, иль кинуться в бой не хотящим. Всею душою к мужей прославляющей битве рвался он. Коней оставил Атрид с колесницей, пестреющей медью. Яро храпящих, держал в стороне их возница Атрида, Евримедонт, Птолемеем рожденный, Пиреевым сыном. Близко держаться ему приказал Агамемнон на случай, Если, давая приказы, усталость почует он в членах. Сам же пешком обходил построения ратей ахейских. Тех быстроконных данайцев, которые в бой торопились, — Их ободрял он словами и с речью такой обращался: Воины Аргоса, дайте простор вашей удали буйной! Зевс, наш отец, никогда вероломным защитой не будет. Тех, кто священные клятвы предательски первый нарушил, — Будут их нежное тело расклевывать коршуны в поле, Их же цветущих супруг молодых и детей малолетних В плен увезем мы в судах, как возьмем крепкостенную Трою». Если же видел, что кто уклониться желает от боя, Тех Агамемнон бранил, обращаясь с разгневанной речью: «Жалкие трусы, бахвалы! Ужель вам, ахейцы, не стыдно? Что, растерявшись, стоите вы здесь, как пугливые лани? Лани, когда утомятся, бежав по широкой равнине, Кучей теснятся, и нет никакой у них смелости в сердце. Так, растерявшись, и вы здесь стоите и в бой не идете! Ждете ль, покамест троянцы прорвутся до мест, на которых Наши стоят корабли у берега моря седого, Чтобы увериться, вас ли рукой покрывает Кронион?» Так, раздавая приказы, ряды обходил Агамемнон. К критянам он подошел, через встречные толпы пробравшись, В бой снаряжались они вкруг отважного Идоменея. Храбростью вепрю подобный, в передних рядах он держался. Вождь же другой, Мерион, назади возбуждал ополченья. Радость почувствовал, их увидавши, Атрид Агамемнон. К Идоменею тотчас обратился он с ласковой речью: «Идоменей, между всех быстроконных данайцев тебя я Чту наиболее, — как на войне и в делах всевозможных, Так и на наших пирах, где аргивские лучшие люди Воду мешают в кратерах с почетным вином искрометным. Ибо, где прочие длинноволосые мужи-ахейцы Мерою пьют, никогда ты пустым, как и я, не оставишь Кубка, — сейчас же наполнишь и пьешь, если дух твой прикажет. В бой же! И доблесть яви, каковой ты и раньше гордился». |