Онлайн книга «Илиада»
|
Первому после себя вручу тебе дар я почетный: Или треножник блестящий, иль пару коней с колесницей, Или жену, чтоб с тобою всходила на общее ложе». Сыну Атрееву Тевкр безупречный сказал, отвечая: «Сын знаменитый Атрея, зачем, раз и сам я стараюсь, Ты побуждаешь меня? Ни на миг, покуда есть сила, Не прекращаю стрельбы я. С тех пор, как мы их к Илиону Прочь отогнали, я их истребляю, стрелами встречая. Восемь уж выпустил острых я стрел длинножальных из лука, Все они в тело вонзились бойцов молодых и искусных. Только вот бешеной этой собаки никак не убью я!» Молвил и снова стрелу он спустил с тетивы своей крепкой, В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце. Но промахнулся. Стрела изостренная в грудь поразила Мощного сына Приама, отважного Горгифиона. Был он рожден от жены, из Эзимы отцом его взятой, — Кастианиры прекрасной, по виду подобной богиням. Так же, как маковый цвет поникает средь сада головкой, И семенною коробкой, и вешним дождем отягченной, Так же поникнул и он головой, отягченною шлемом. Тевкр же спустил уж другую стрелу с тетивы своей крепкой, В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце. Но промахнулся опять. Отклонен был удар Аполлоном. Архептолема, возницу при Гекторе, смелого мужа, В грудь близ соска поразил он в то время, как в битву он мчался Тот с колесницы свалился, в испуге попятились кони Быстрые. Там у него и душа сокрушилась, и сила. Гектору сердце сдавила ужасная скорбь о вознице. Все же его, наконец, он оставил, хоть было и жалко, И близ стоявшему брату велел своему, Кебриону, Вожжи взять лошадей. И послушался он, лишь услышал. Гектор же сам с колесницы сияющей спрыгнул на землю С криком ужасным и, камень огромный схвативши рукою, Ринулся прямо на Тевкра; убить его рвался он духом. Тот между тем из колчана стрелу окрыленную вынул И приложил к тетиве. Но когда тетиву напрягал он, Шлемом блистающий Гектор в плечо его, там, где ключица Грудь отделяет от шеи, — опасное самое место! — Камнем зубристым ударил в то время, как тот в него метил, И тетиву перервал. Онемела рука возле кисти. Тевкр на колено склонился, и лук из руки его выпал. Без попеченья Аякс не оставил упавшего брата. Быстро к нему подбежал и укрыл под щитом круговидным. Двое товарищей близких подсунули руки под Тевкра, — Ехиев сын Мекистей и божественный видом Аластор, — И понесли к кораблям крутобоким стонавшего тяжко. Тотчас же вновь пробудил Олимпиец отвагу в троянцах. Прямо погнали они меднолатных ахейцев к окопу. Силой своей упоенный, меж первыми Гектор понесся. Как на охоте собака, на быстрых ногах нагоняя Льва или дикого вепря, хватает бегущего сзади, В бедра иль в зад изловчаясь куснуть его, как он ни вьется, — Так же преследовал Гектор могучий ахейцев, все время Мужа последнего пикой сражая. Бежали ахейцы. После того же, как в бегстве поспешном они очутились За частоколом и рвом, и уж многих троянцы убили, Остановились они у судов и недвижно стояли. Там ободряли друг друга они и, высоко поднявши Руки к бессмертным богам, горячо и усердно молились. Гектор же грозный носился вокруг на конях пышногривых, Взором подобный Горгоне иль мужеубийце Аресу. Тут их увидев, исполнилась жалости Гера богиня. Тотчас к Афине она окрыленную речь устремила: «Зевса эгидодержавного дочь, неужели данайцам, Гибнущим здесь, мы с тобою в последний хоть раз не поможем? Верно, жестокий свой жребий исполнят они и погибнут Все от руки одного. Совсем нестерпимо лютует Гектор, рожденный Приамом! Как много уж бед натворил он!» Ей сказала в ответ совоокая дева Афина: «Этот давно бы и силу, и душу свою погубил бы Здесь же, на отчей земле, сокрушенный руками аргосцев, Если б недоброй душой не свирепствовал Зевс, мой родитель, — Лютый и вечно лукавый, и всем моим целям помеха. Хоть бы припомнил он то, как я часто когда-то спасала Сына его, Еврисфеем томимого в подвигах тяжких. [50] Горько он к небу взывал. И меня с высокого неба Сыну его помогать посылал молневержец Кронион. Если бы раньше умом проницательным я это знала В дни, как в жилище Аида привратника был он направлен Пса увести из Эреба у страшного бога Аида, [51] — Не избежал бы стремительных вод он глубокого Стикса! Нынче ж меня ненавидит и волю свершает Фетиды. Та целовала колени ему, подбородка касалась И умоляла, чтоб честь он воздал градоборцу Пелиду. Будет, когда он опять назовет совоокую милой! Ты поскорее теперь запряги лошадей в колесницу, Я между тем поспешу во дворец Эгиоха-Кронида; Там облачуся в доспехи на бой, и тогда мы увидим, Очень ли будет нам рад Приамид, шлемоблещущий Гектор, Если мы обе с тобою на битвенном явимся поле. О, не один из троянцев насытит собак и пернатых Телом и жиром своим, пред судами ахейскими павши!» Так говорила, и с ней согласилася Гера богиня. Тотчас сама устремилась коней запрягать златоуздых Дочь великого Крона, богиня старейшая Гера. Зевсом рожденная дева ж Афина в чертоге отцовском Мягкий пеплос сняла и струей его на пол спустила, — Пестроузорный, который сготовлен был ею самою. Вместо него же надевши хитон молневержца Зевеса, Для многослезного боя в доспехи она облеклася. В светлую став колесницу, тяжелой, огромной и крепкой Вооружилася пикой, сражавшей фаланги героев, Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной. Гера проворно бичом погнала лошадей быстроногих. Сами собой распахнулись у неба ворота, где Орам Вверено стражу нести для охраны Олимпа и неба, Вход открывать и опять загораживать облаком плотным. |