Онлайн книга «Илиада»
|
Между передних бойцов в прославляющих мужа сраженьях Также и я становлюсь, лишь начнется военная распря. Может, иному кому из меднодоспешных ахейцев Я как боец неизвестен. Но ты меня, думаю, знаешь». Идоменей, предводитель критян, отвечал Мериону: «Знаю я доблесть твою. Зачем мне о ней говоришь ты? Пусть нас, храбрейших, в засаду сейчас соберут пред судами: Доблесть мужей ведь всего проявляется больше в засадах. Тут человек и трусливый, и смелый легко познаются. Цветом сменяется цвет на лице у трусливого мужа; Дух его робкий в покое ему не дает оставаться: Он положенье меняет, на корточки часто садится; Сильно в груди его сердце колотится; только о смерти Думает он, и стучат непрерывно во рту его зубы. Храброго воина цвет на лице не меняется; слишком Он не боится, хотя б и впервые садился в засаду. Молит о том, чтоб скорее вмешаться в жестокую битву. Там не с презрением к силе твоей и к рукам отнеслись бы. Если копьем иль стрелой в боевой был ты ранен работе, То не в затылок тебе и не в спину попало б оружье. Грудью б ты встретил копье, и стрелу животом бы ты принял, Бросившись прямо вперед для любезной беседы с врагами. Но перестанем с тобой разговаривать, стоя без дела, Словно бы дети. Еще кто-нибудь, подсмотрев, возмутится. Ну, так зайди в мою ставку и выбери пику покрепче». Так он сказал. Мерион, быстротою подобный Аресу, В ставку поспешно вбежал и копье себе медное вынес. За Девкалидом пошел он, пылая воинственным жаром. Как мужегубец Apec устремляется в грозную битву, Вместе и сын его Ужас, — могучий, не знающий страха, Даже и самых упорных мужей обращающий в бегство; Оба они из Фракии войною идут на эфиров Или на храбрых флегийцев; однако моленьям не внемлют Тех и других, а одной стороне только славу даруют. Так устремились в сраженье, блестящей одетые медью, Идоменей с Мерионом, критян предводители храбрых. Первым к нему Мерион обратился с такими словами: «Где, Девкалид, ты намерен напасть на троянское войско? С правого ль хочешь ударить крыла на врагов, в середине ль, С левого ль? Кажется мне, что вот тут-то всего наиболе Длинноволосым ахейцам нужна бы скорейшая помощь». Идоменей, предводитель критян, ему снова ответил: «Есть и другие на то, чтоб суда защищать в середине: Двое Аяксов и Тевкр, между всеми ахейцами в войске Первый стрелок, и в бою рукопашном не менее сильный. Досыта смогут они загонять и жаднейшего к бою Гектора, сына Приама, хотя и могуч он безмерно. Будет ему нелегко, как бы жарко он в битву ни рвался, Мужество их одолев и могущество рук необорных, Наши зажечь корабли, разве только Кронид молневержец Факел пылающий сам в корабли наши быстрые бросит. А человеку в бою не уступит Аякс Теламоний, Если он смертным рожден и питается хлебом Деметры, Если возможно сразить его камнем большим или медью. В ближнем бою самому прорывателю строев Пелиду Не уступил бы Аякс; только скоростью ног не сравнялся б. Значит, — налево направим наш путь, чтоб увидеть скорее, Мы ли доставим другому кому-нибудь славу, иль он нам». Так он сказал. Мерион, быстротою подобный Аресу, Тотчас пошел через войско ахейцев, куда приказал он. Идоменея увидев, на пламя похожего силой, — И самого, и его сотоварища, с ярким оружьем, Всею громадой троянцы на них устремилися с криком. Общий неистовый бой запылал при кормах корабельных. Так же, как яростным вихрем свистящие крутятся ветры В знойную пору, когда глубочайшая пыль на дорогах; Тучу огромную пыли, сшибаясь, они поднимают. Так же сшибались и вражьи войска, порываяся жадно Тесно схватиться друг с другом и резаться острою медью. Мужегубительный бой ощетинился чащей густою Копий огромных, пронзающих тело. Глаза ослеплялись Медным сиянием шлемов сверкающих, ясно блестевших Крепких щитов на плечах и начищенных заново броней В битву идущих бойцов. Уже подлинно был бы бесстрашен, Кто не печаль ощутил бы, взирая на труд их, а радость. Каждый свое замышляя, два мощные Кронова сына Разным героям-мужам несчастья готовили злые. Зевс, торжество Ахиллесу готовя, хотел, чтобы в битве Верх одержали троянцы и Гектор. Но гибели полной Пред Илионом народу ахейскому он не готовил, Только хотел, чтоб Фетида и сын ее честь получили. А Посейдон аргивян ободрял, между них замешавшись, Выйдя тайно из моря седого. Жестоко скорбел он За усмиренных ахейцев и гневался сильно на Зевса: Общий у них у обоих отец, и род у них общий; Первым, однако, родился Зевес, и большее знает. Вот почему Посейдон не оказывал помощи явно, Но, уподобившись мужу, ахейцев подбадривал тайно. Боги веревку могучей вражды и войны, всем ужасной, Попеременно на той и другой стороне простирали, — Прочную, крепкую, многим бойцам поломавшую ноги. Тут, хоть и полуседой, во главе меднолатных данайцев Идоменей на троян устремился и в ужас поверг их. Офрионея он сшиб, из Кабеса прибывшего в город. Зовом войны привлеченный, он в Трою приехал недавно. Лучшую видом Приамову дочь, молодую Кассандру Он получить домогался без выкупа; дело большое Сделать за то обещался — ахейцев прогнать из-под Трои. Старец Приам согласился и дал обещание выдать Дочь за него. И сражался он, этой надеждой гонимый. Идоменей в него быстро блестящей нацелился пикой, Бросил в шагавшего гордо, попал. И не спас его медный Панцырь, который носил он: живот ему пика пробила. С шумом на землю упал он, а тот закричал, похваляясь: «Офрионей! Человеком тебя я почту величайшим, Если ты вправду исполнишь все то, что свершить обещался Сыну Дардана Приаму. Тебе свою дочь обещал он? Мы обещали б такое ж тебе и исполнили б слово: Лучшую видом Атридову дочь мы тебе бы отдали. Сами б ее привезли, поженили бы вас, если б только Ты Илион нам разрушил, прекрасно отстроенный город. |