Онлайн книга «Стопроцентная блондинка»
|
– У нее прямо так и написано?! – У Насти загорелись глаза. – Так и написано. «Жить приучил в самом огне,/ Сам бросил в степь заледенелую!/ Вот что ты, милый, сделал мне!/ Мой милый, что тебе – я сделала?». Гениально, правда? Марина Цветаева попала в самую точку. Та же трагическая мелодия звучала сейчас и в сердце Анастасии. – Держи! – Мария вложила книгу в руку подруги. – Постарайся не измазать повидлом, если будешь одновременно жевать круассан. – Круассаны у нас ешь только ты. Я к ним и не прикасаюсь, – парировала Настя и прижала к груди томик стихов… Итак, она поставила крест на многих привычках. Многодолларовый крем (отказ от него, безусловно, влек за собой отмирание эпидермиса и даже псориаз) был заменен дешевой продукцией неизвестной российской фирмы. – Наковыряй там из баночки, – махнула Маша рукой в сторону ванной. – Свекровь принесла. Хорошая штука. Через неделю, разглядывая в зеркале румяные щеки, ничуть не пострадавшие, а даже посвежевшие, Настя впервые подумала, что год за годом она тратила огромные деньги, мягко говоря, нерационально. На вишневую «нексию», раньше вонзавшую в ее самолюбие металлический прут, она теперь смотрела с нежностью. Машина работала исправно, не ломалась, не капризничала, заводилась в мороз… Усмиряя желания, отказываясь от привычного, Настя вдруг почувствовала, как ее захватывает новый всплеск обиды. Она начала оценивать и взвешивать «богатства», которыми теперь владела, и сравнивать их с тем, что осталось у неверного сожителя. У Платонова осталось немало. 1. Огромная квартира в центре города с шикарной мебелью и паркетом. 2. Летний загородный коттедж (два этажа, бассейн, фруктовый сад). 3. Новенький «лендкрузер». 4. Счета в банках (городских и европейских, Настя не знала точно). 5. Много чего еще!!! Когда Платонов предложил ей жить вместе, она продала однокомнатную квартиру, оставленную родителями. Настя была уверена – свадьба не за горизонтом, и поэтому не цеплялась за частную собственность. Она в клюве принесла вырученные деньги милому другу. И Михаил вложил средства в бизнес. – Надо подсчитать, какие дивиденды тебе полагаются, – желчно заявила Мария. – Ты продала квартиру. Получается, ты дала ему в долг! Нет, ты соучредитель его компании! Надо требовать проценты! – Да, его бизнес процветает. – Анастасия, не лапши! Тебе причитается! Пусть платит дивиденды! Он перед тобой в долгу! – жадно требовала Маша. Настя уныло моргала. Она не ощущала в себе достаточной твердости отвоевывать свои деньги. Она привыкла тратить, а не зарабатывать. То, что Настя получала в «Люкс-Консалтинге», не стоило ей особого напряжения. И, не изведав вкуса денег, добытых истинным трудом, она не ценила их настолько, чтобы кидаться из-за них в драку. Тем более Анастасия подозревала: теперь Платонов не даст ни копейки. В их союзе он играл роль мощного дуба, а она была гибкой лианой. Она всегда подчинялась его решениям. И если за это время Платонов не попытался улучшить ее материальное положение, значит, он полагает, что сделал для подруги достаточно. Купил ей квартиру… – Квартира! – напомнила Настя. – Тогда я продала однокомнатную. А сейчас он мне ее вернул. Я в исходной точке пути. – Значит, все достанется рыжеволосой стерве, – вздохнула Мария. Она считала себя обворованной. Словно сама корову проиграла. – Как жаль, что у вас был гражданский брак. Иначе мы бы потребовали раздела имущества. И бизнеса. – Не знаю… – Что ты не знаешь! Ты пять лет варила ему борщ, гладила рубашки, делала массаж. Мне даже страшно представить, какие еще безумства ты творила, чтобы угодить этому деспоту! – Гладила носки, – кротко кивнула Настя. – Носки?!! Гладила?!! Маше стало плохо. Говоря про безумства, она имела в виду что-нибудь из области секса. Но полученная информация сразила Машу наповал. Гладила носки! О подобном извращении Мария слышала впервые. – Подожди, подожди, – замахала она руками. – Я теряю сознание. Настя! Ну нельзя позволять так себя использовать! – Он меня не использовал! Все, что я для него делала, я делала с удовольствием. И он для меня тоже делал многое… Тут Анастасия кое о чем вспомнила: – Слушай, а ведь он предлагал мне деньги. – Когда? – Когда привез в эту квартиру. Вот столько. – Настя показала большим и указательным пальцами толщину пачки. – Долларов? – Да, долларов. – А почему не евро? Доллар-то падает! И что дальше? Где деньги? – Я швырнула их ему обратно. – Нет! – Да! Ты подумай, я же была в шоке! А он словно пытался от меня откупиться! – И?.. – Что «и»? – Как их теперь вернуть? – Никак, – поджала губы Настя. – Не пойду же я просить обратно эти деньги. – А там, наверное, было много… Как ты думаешь, сколько? – Не знаю, – дернула плечами Настя. – Сколько бы ни было, мне теперь все равно. Они мне не достанутся. Ну и пусть. Обойдусь… …Весь декабрь, барахтаясь в сугробах, Настя искала работу. С помощью Марии она нарисовала резюме. Честно говоря, это было не резюме, а слезы хед-хантера. Ничто в Настиной характеристике не заставило бы работодателя алчно облизнуться. О чем мечтает работодатель? Чтобы его сотрудники: а) имели гарвардское образование; б) владели компьютером на уровне продвинутого IT-специалиста из Силиконовой долины; в) управляли личным автомобилем; г) способны были поддержать тридцатиминутный диалог с Кондолизой Райс на ее родном языке; д) согласились бы на пятнадцатичасовой рабочий день; е) горячо благодарили бы, получая сто долларов в месяц. И только в случае, если кандидат соответствует вышеперечисленным требованиям, он достоин вести делопроизводство в мебельном цехе или упаковывать пончики в одноразовую тару. – С ума сойти, – возмущалась Настя. – Пусть у меня незаконченное высшее… – Незаконченное? Скорее – едва начатое! – безжалостно поправила Мария. – …но я ведь умная! И хочу работать! Мне нужны деньги! Проблема заключалась в том, что фирмы, предлагавшие конкурентоспособную зарплату, вовсе не жаждали видеть умную блондинку в рядах персонала. Наверное, сказывался стереотип восприятия. Но перекрашивать волосы в темные тона, чтобы расстаться с образом «блондинки с бюстом», Настя категорически не желала. |