Онлайн книга «Любовница отменяется, или Тренчкот»
|
– При чем тут деньги?! Хемингуэй остался без рассказов, ты только задумайся! Какое горе для писателя! Катастрофа! Но дело совсем не в этом. – А в чем? – скучным голосом осведомляется Марго. Наверно, ей уже надоел мой рассказ, и она только из вежливости готова выслушать до конца дочкины излияния. – Неужели его ранние рассказы были настолько ужасны, что пришлось выдумывать историю с чемоданом? – То есть чемодан никто и не крал? – Подозреваю, он все это придумал, чтобы избавить мир от знакомства с его первым литературным опытом. – Так и не показывал бы никому… К чему такие сложности? Наверное, чемодан действительно украли. – А если и украли! Тогда зачем Хемингуэй об этом написал, зачем поведал всему миру? Ведь иначе как дурой его жену не назовешь – умудрилась потерять и оригиналы, и копии! Да я убила б за это! Представляю: написано десять статей, готовых к отправке редактору. Это же целое богатство! И вдруг – сбой в Сети, проблемы с компьютером, все сгорает. На диск не скопировала, на флэшку – тоже. Все пропало! Остается тихо утопиться в раковине… – Знаешь, Юля, на фоне массового эксгибиционизма современных публичных персонажей история с чемоданом не выглядит чересчур откровенной. Я сегодня случайно включила телевизор и увидела дочь известного в прошлом политика. Она рассказывала о том, какие у нее трусики. Папа уже давно в могиле, но покоя он не дождется. Дочурка не догадалась взять псевдоним, и знаменитая фамилия отца, раньше ассоциировавшаяся с такими понятиями, как честность, ум, принципиальность, теперь является синонимом пошлости и дурного вкуса. Маман задумчиво смотрит на меня. Я лихорадочно начинаю соображать – а нет ли здесь параллели? Не намекает ли Марго на собственную дочь – неудачливую в плане поддержания семейного реноме. Ну, нет! Лучше давайте вернемся к Хемингуэю. – Значит, ты полагаешь, чемодан все же был украден? – Ах, Юля! Дался тебе этот чемодан! – взрывается Марго. – Тебя прямо заклинило! Украли – не украли! Какая разница? Ты лучше скажи – ты бросила курить? – Конечно! – бодро рапортую я. – Ты же видишь – я не курю. И не пытаюсь срочно отпроситься в туалет. – Да, я заметила. Нет, серьезно? И как долго ты уже не куришь? – Ну… Довольно прилично… Уже целых два часа. Правда, пришлось обклеить себя антиникотиновым пластырем, как спальню обоями. Но под одеждой не видно. А еще в аптеке посоветовали жвачку, теперь жую украдкой, чтобы Марго не заметила. Аккуратненько так, соблюдая конспирацию. Ведь жвачка тоже раздражает мамочку. А что вообще ее не раздражает? Правильный ответ: общество молодых амбициозных интеллектуалов. По крайней мере с двумя такими я знакома – это мой возлюбленный Никита Арабов и мой старший брат Сергей Бронников. Увы, общение со мной всегда только нервировало маман. – Ты закажешь десерт? – Только не это! – Как всегда плохо ешь. А знаешь – почему? – Почему? – Ты много лет курила, и твои вкусовые рецепторы атрофировались. И мозги тоже. Зато удалось сохранить ноги. Они такие красивые! – А почему ты совершенно перестала говорить об Ирине и Анечке? О, нет! Тема закрыта. С Ириной я больше не знакома. – Неужели вы не общаетесь? – Ну, ты ведь знаешь… Ирина теперь живет за городом, в коттеджном поселке. Добраться до нее не так-то легко. – А сама она в городе, конечно же, не бывает? – язвительно спрашивает маман. – Бывает, но у нее постоянно то шейпинг, то салон, то магазины… Сейчас она учится водить автомобиль. Это тоже отнимает уйму времени. – Хмм… Вы ведь так дружили! Ну, а ребенка она тебе подбрасывает? Ведь ты обожаешь Аню! О господи! Зачем с настойчивостью инквизитора возвращать меня к этой теме? Она сует раскаленный прут в открытую рану! Мне же больно! – Аня тоже превратилась в чрезвычайно занятую девицу. Теперь она ходит в элитный садик, у нее бассейн, массаж. И еще они записались в студию, где готовят юных манекенщиц. – Наверное, очень юных. – Да уж. И еще Ира наняла гувернантку, – могильным голосом добавляю я. Мама вздыхает и смотрит на меня укоризненно – вот-вот с ее губ сорвется замечание: «А я тебя предупреждала!» Да, она предупреждала, что нельзя прикипать душой к чужому ребенку! Но разве могла я воспринимать Аню не как часть себя? Ведь я забирала их из роддома! Я только грудью не кормила, а все остальные функции исправно выполняла. Для Иры и Ани я была опорой, палочкой-выручалочкой, кариатидой, поддерживающей их шаткий, безденежный быт. Но вот появился он – роскошный, богатый мужик, Лев Таиров, местный король недвижимости, владелец нескольких риелторских фирм. И меня отодвинули в сторону, как ненужную деталь! Убрали с глаз долой, как опостылевший торшер! Сообщением о гувернантке Ирина буквально меня добила. Зачем им чужой человек, если есть я – готовая по первому зову мчаться за тридевять земель, в их коттеджный поселок, лишь бы провести время с моим драгоценным человечком! Я еще чувствую Анин поцелуй на щеке, и ее атласные ручки, обнимающие мою шею, ее восхитительный запах… Я ужасно скучаю! Но ничего не поделаешь. Это не моя девочка. Это чужой ребенок. А после того, как обошлась со мной Ирина на прошлой неделе, я и вовсе перестала отвечать на ее звонки. – Хорошо, давай-ка не будем об этом, – говорит мама, увидев слезы в моих глазах. И я чрезвычайно ей благодарна – обычно она менее щепетильна и готова разрабатывать избранную тему вплоть до полного морального уничтожения собеседника. Она могла бы напомнить, как Ира жила за мой счет, как я покупала им продукты, лекарства, выполняла Ирину работу, лишь бы ее не уволили. Самой Ирише это не удавалось. Зато она сумела приворожить владельца «Квартала» Льва Таирова – и теперь живет за городом. В январе они собираются сыграть свадьбу. – Ну, давай поговорим на более приятную тему. Ты, конечно, знаешь, что погиб Аслан Кумраев? Упс! Час от часу не легче! Приятная тема, ничего не скажешь! Конечно, я в курсе. Но зачем нам обсуждать смерть Кумраева? – Мммм, – предельно развернуто и исчерпывающе отвечаю я на мамин вопрос. – И так нелепо! Свалился на стройке в какую-то яму. Чего ему в офисе не сиделось? |