Онлайн книга «Кейс. Доставка курьером»
|
– Кому?!!! – заорала я. Напуганный Мишутка вопил как резаный. За дверью на лестнице слышался топот, хлопали двери, раздавались голоса. Меня трясло от страха, Воскресенский хрипел на полу. – Запомни код… девять… шесть… три, пять, один… ноль… семь, четыре, четыре… Запомнила? Отдай кейс… – Девять-шесть-три-пять-один-сколько?!!!! – заорала я сквозь слезы. Мишутка голосил в полную мощь легких, дверь кабинета содрогалась от могучих ударов. – Девять-шесть-три-пять-один! А дальше что?! – Юля, милая, ради всего… святого… – почти неслышно прошептал Воскресенский, – умоляю… отдай этот кейс… У тебя всего… пять дней… Но лучше… прямо сегодня… Умоляю… Жизнь моих детей… вся моя семья… ноль, семь, две четверки… Это Андрей прррххх… – Андрей?! Какой Андрей?!! Фамилия у него какая?! Я не расслышала! Да Антон Аркадьевич же! Воскресенский отключился, ткнувшись лицом в ковер. Я беспомощно посмотрела на его растерзанную фигуру, затем – на дверь, вздрагивающую при каждом ударе… В комнату вот-вот могли ворваться вооруженные бандиты. Размышлять было некогда, оплакивать бедного депутата – тоже. Во-первых, я головой отвечала за ребенка и должна была вернуть его матери точно в том же состоянии, в каком получила утром. Во-вторых, умирающий Воскресенский взвалил на меня непосильную ношу: ответственность за судьбу своей семьи. Весело, ничего не скажешь! Я подскочила к столу, схватила черный чемоданчик и ринулась к шкафу. Отодвинув влево створку и внедрившись между вешалок с одеждой, я обнаружила, как и обещал депутат, еще одну дверь. Нелегко, между прочим, оперировать конечностями, на одной из которых сидит дитё весом в тонну, а другая держит увесистый чемодан! Но я справилась – открыла дверь и проникла в другую комнату. Необходимость действовать вернула меня в чувство. Слезы высохли, тошнота отступила. Я была готова стать каскадером и совершить невероятный трюк, лишь бы выбраться из этого страшного дома. – Малыш, прошу, замолчи, – умоляюще прошептала я ребенку, целуя его в лоб и макушку. – Если ты будешь вопить, нас в два счета вычислят плохие дяди. Поймают и надают по мордасам. Но это лучший вариант. А в худшем случае нас пристрелят, как нежелательных свидетелей. Ну уж меня – точно. Ты же не хочешь, чтобы тетю Юлю грохнули? Как ты без меня доберешься до дому, а? Ребенок меня понял! Он замолчал. Наверное, я была убедительна. Мысленно сверяясь с указаниями, полученными от раненого депутата, я преодолела весь путь и очутилась у черного входа. Покрутив замок, осторожно открыла дверь. За спиной, в доме, продолжали перебрасываться короткими фразами налетчики, они шумели на лестнице и на втором этаже. Мы с младенцем выскользнули на улицу. Озираясь по сторонам, я рысцой побежала к конюшне. И уже увидела сквозь деревья спасительную калитку, как в страхе отпрянула: прямо к клеткам с барсуками направлялся один из захватчиков, огромный светловолосый парень в черной куртке. Совершив невероятное – тройной прыжок с ребенком и кейсом в руках, – я приземлилась за живой изгородью и сквозь ветки кустарника стала наблюдать за головорезом. Он постоял немного рядом с барсуками, похлопал по решетке, сообщил животным, что они разжирели, как свиньи, а затем повернулся и направился к дому. Через минуту путь был свободен! И мы наконец-то выбрались за пределы депутатских владений. О, счастье! Калитка вывела совсем на другую улицу – очевидно, параллельную той, откуда мы заезжали во двор. Я повертела головой, соображая, куда бежать. Но в тот же момент сжалась от страха, услышав за спиной скрип тормозов. – Юля! Быстро в машину! – крикнул мне Глеб. Это были дизайнер и его канареечная «мазда». Он не бросил нас в беде! – Я пятьсот раз тебе звонил! Почему ты не отвечала? – Глеб, моя сумка осталась в машине! И телефон в ней. – Ах, это он, значит, играл. А я-то подумал, у меня тут что-то сломалось – пищит и пищит! – Не пищит. Это Моцарт, – всхлипнула я и зарыдала. – Ну, не расстраивайся. Хорошо, не пищит, а булькает. – Не булькает! – Ладно, не обижайся, я не хотел обидеть твоего Моцарта! Не реагируй так нервно! – Глеб, ты больной?! При чем здесь Моцарт! Воскресенского убили! Прямо у меня на глазах! – Убили?! – ошарашенно повторил Глеб. – Ах, боже мой! Вот несчастье. Он был таким выгодным клиентом. Мы выехали на шоссе и помчались в сторону города. Я судорожно давила на кнопки мобильника и захлебывалась слезами. – Что ты делаешь? – Звоню в милицию. – Юля, перестань. – ?! – Думаю, нам не следует в это вмешиваться. – Как это? – А так. Лучше, если никто не узнает, что мы были у Воскресенского. Тебя видели эти бандюганы? – Нет. – И меня тоже. Они бросились за депутатом, а я проскочил к машине. – Но вдруг Воскресенскому еще можно помочь? – Чем ему поможешь? Ты же сказала – его убили! Нам свою шкуру надо спасать. Вот ты звонишь в милицию. Зачем, Юля?! Да, зачем? Возможно, я даже дозвонюсь. И наверное, сумею убедить дежурного, что вменяема. И моя речь – не бред сумасшедшей, не страшный сон, а пересказ реальных событий. Что дальше? – Хочешь поработать свидетельницей? – подсказал Глеб. – Будешь давать показания, поможешь составить фоторобот бандитов? Да, Юля? Да. А бандиты, в свою очередь, нарисуют мой фоторобот, узнают адрес, биографию, сексуальные предпочтения… И они, полагаю, будут действовать гораздо оперативнее правоохранительных органов. Мафия почему-то всегда расторопнее милиции. – Мечтаешь стать свидетелем? – повторил Глеб, оторвав взгляд от дороги и обернувшись ко мне. – Вовсе нет, – в отчаянии пробормотала я. – Я тоже не хочу. Поэтому спрячь телефон. Я послушно спрятала в сумку мобильник. Как мне самой в голову не пришло все это?.. Ну надо же. Глеб, если захочет, соображает. А я-то воспринимала его всерьез лишь тогда, когда речь шла о сочетаемости шмоток в гардеробе. Во всех остальных вопросах, полагала я, мой друг абсолютно не смыслит. Выходит – ошибалась. – Глеб, ты, что ли, умный? – Скорее – опытный. У меня все клиенты – фантастические богачи. А у них не жизнь, а сплошной триллер. Думаешь, я первый раз попал в перестрелку? Да, неприятные ощущения. Тут главное вовремя смыться. Что мы сейчас и делаем. А я – самая настоящая дура! Ну зачем я согласилась прокатиться на автомобиле Глеба?! Раз у него такие опасные клиенты – пусть сам наслаждается общением с ними. Ему за это платят баснословные гонорары. А я гуляла бы с коляской в сквере – и никуда бы не вмешивалась. И не подвергала бы чудовищному риску жизнь Мишутки. Да и свою тоже… |