Онлайн книга «Кейс. Доставка курьером»
|
На всякий случай не буду признаваться, что заглядывала в кейс. Думаю, и без того Воскресенскому захочется меня убить. – Ты отдала кейс Холмогорову, – как заведенный повторял депутат. – А Холмогоров, если вы успели заметить, тоже Андрей! – напомнила я. – И потом, он очень влиятелен. Практически управляет городом. А вы так и сказали: этот человек контролирует весь город. Вот и получите! – Идиотка, – выдохнул депутат. – Какая же ты идиотка! Я отшатнулась, прикусила губу и заморгала. – Да Холмогоров – последний человек, в руки которого должны были попасть эти документы! – выпалил депутат. – Ты дура, дура, дура! Я замерла, изумленная силой его ярости. Злость буквально выплескивалась из депутата и била мне в грудь обжигающей волной… – Вы так не нервничайте, – обиженно заметила я. – Рана откроется. А хирурга с золотыми руками, увы, поблизости нет. – Она еще и язвит! Идиотка, дура, курица безмозглая! Негодяйка, тварь! Истинное лицо Воскресенского, не прикрытое искусно слепленной маской интеллигентности и мягкости, проявилось во всей его красе. Он вращал глазами, выпрыгивающими из орбит, брызгал слюной, кривил губы. Он выглядел омерзительно! А слова, им произносимые, жалили, как ядовитые стрелы. Слезы брызнули так внезапно! Я вскочила и бросилась к двери, шмыгая носом и вытирая мокрые щеки. – Проваливай, идиотка! Беги! Беги скорей! Какая дура… Ты же нам все испортила! Все загубила! Отдать кейс Холмогорову… Это ж надо! Кому? Холмогорову! Идиотка, тварь! Я тебя найду, уродина жирная, я тебя найду… Никуда не денешься… Ты же нас на миллионы кинула! Проституткой в бордель отправлю, будешь всю жизнь эти деньги отрабатывать!.. Мы бились в истерике. Неблагодарный подлец Воскресенский – в гостиничном номере. Я – на скамейке у гостиницы. Да, неблагодарный! Сколько часов я провела в волнениях о его судьбе! Приставала к людям с расспросами, переживала… А он назвал меня жирной уродиной. И пообещал отправить в бордель. Мерзкий, двуличный тип. Как быстро он отказался от благопристойных манер! Их словно ветром сдуло, и его подлая сущность сразу вылезла наружу. Народный избранник называется. Да он козел самый настоящий! Я достала из сумки бумажный платочек и промокнула физиономию. Потом откинулась на спинку скамейки и осмотрелась. И обнаружила себя в снопе ликующего солнечного света, посреди великолепного майского дня. Я словно выбралась из норы злобного тролля на свежий воздух. Жизнь продолжается. Да, Воскресенский брызжет ядом. Но как бы он ни бесновался, моя жизнь продолжается, и она прекрасна! Я прямо сейчас это поняла. Вокруг гостиницы был разбит мини-парк, превращавший уединенное местечко в настоящий рай. За моей спиной возвышалась синяя ель, благоухали кусты сирени, прямо перед глазами раскинулась клумба с тюльпанами. Крупные, яркие, они цвели буйно и радостно… К черту Воскресенского и его претензии. Забуду о нем и его угрозах. Буду просто жить. Буду радоваться каждому мгновению, впечатлению, запаху, цвету! Пока меня не укокошили или не отправили в бордель. Конечно, и в борделе можно найти повод для радости. Весьма специфический… Но уж лучше я прямо сейчас начну наслаждаться жизнью, этим воздухом, пропитанным цветочными и еловыми запахами, и этим синим небом… И забуду про отвратительную сцену, разыгравшуюся минуту назад! Забуду. Забуду. Забуду! У меня, естественно, ничего не получилось. Истеричные вопли депутата гремели в голове, перед глазами стояло его лицо, искаженное злобой. Словно кто-то брызгал черными чернилами на картину майского дня, умиротворенного и радостного, наполненного очарованием весны… Хочу быть листиком, букашкой, травой. Тогда я смогу безмятежно наслаждаться солнечным теплом и избавлюсь от мыслей, превращающих мои мозги в пульсирующий и трепещущий комок страха. …Фортуна вдруг меня пожалела и преподнесла сюрприз. Заиграл мобильник, на дисплее я увидела любимое имя. Нет, не Андрей! К черту всех Андреев. Никита! – Малыш, привет! Как только выдалась минутка, сразу позвонил. Ужасно соскучился! От неожиданности я всхлипнула, слезы вновь градом покатились по лицу. – Малыш, что случилось? Ты плачешь? – Никита-а-а, – несчастно провыла я в трубку. – Юлька! Что стряслось?! Я сочно похлюпала носом, судорожно вздохнула… Но не произнесла ни слова. Если сейчас начать повествование о моих проблемах, то закончу я, вероятно, только послезавтра. Это слишком долгая история. – Юля, ты меня пугаешь! – Никита… Тут один козел назвал меня жирной уродиной! – кратко донесла я до любимого самую суть моих страданий. Если разобраться, именно эти слова в пламенном обращении Воскресенского задели меня больнее всего… Да, я могла признать право депутата на негодование. Ведь я по неосмотрительности очень сильно досадила и ему, и Ремартову. Да, согласна – его гнев нельзя назвать беспричинным и несправедливым. Но записать меня в «жирные уродины»?! Уму непостижимо! Наградить меня, стройную, миловидную женщину, почти девушку, таким убийственным эпитетом… Просто в голове не укладывается. А внутри все клокочет от негодования и обиды! Это несправедливо! Я не уродина! И уж конечно, не жирная. Так, слегка упитанная… – Вот, представляешь, как меня обозвали! – пожаловалась я любимому. Из мобильника полыхнуло огнем возмущения. – Кто посмел?! – взревел Никита. – Я приеду и сотру в порошок эту сволочь! – Да так, депутат один, – шмыгнула я носом, ощущая в груди приятное покалывание: любимый категорически не согласен с формулировкой Воскресенского. Его тоже взбесили слова депутата. Значит, я – вовсе не жирная уродина. Конечно, и на звание неземной красавицы никогда не претендовала. Да и от телесного истощения в последнее время совсем не страдаю – анорексичкой меня назвал бы только человек с незаурядной фантазией. Но жирная уродина… Это явный перебор! – Ты этому депутату скажи, что твой муж скоро вернется из командировки и подпортит ему имидж. В смысле, харю. И еще рога ему напильником отполирую! Нет, лучше дай-ка мне его телефон. У тебя есть? – Ай, ладно, Никита, не беспокойся! Проехали, – прощебетала я, упиваясь словом «муж». Как приятно девушке узнать, что ее любимый, несмотря на отсутствие штампа в паспорте, все-таки считает себя мужем, а не временным постояльцем! – Почему это – проехали?! – прогрохотал в трубку Никита. – Всякая сволочь будет обзывать мою девочку гадкими словами? А я буду спускать на тормозах?! – Да бог с ним, с депутатом! Он контуженый. |