Онлайн книга «Кейс. Доставка курьером»
|
Я тоже не претендую на звание самой умной девочки – про тамплиеров мне поведал Никита, про Магеллана – он же. Хотя мой возлюбленный и настаивал, что обо всем этом я должна была узнать из курса средней школы. Кто бы мог подумать! Нет, я, конечно, помнила про Магеллана – он где-то там проплыл, то ли слева направо по карте, то ли сверху вниз. Но фантастические подробности из биографии отважного моряка узнала именно от Никиты. Целый мир открылся передо мной! Храбрость и упорство Магеллана восхитили до глубины души! И дальше я действовала уже самостоятельно, без подсказки любимого: зарылась по пояс в Интернет, углубляя знания о судьбе Магеллана. А Глеб только моргал и нервно теребил манжету – ах, боже, Фернан Магеллан, кто же это, кто же это? А его платья надевал кто-нибудь из звезд на вручение «Оскара»? Да-а-а… Я многого не уловила в средней школе (возможно, потому, что рядом со школой располагался кинотеатр), но до Глеба Чашвили даже мне далеко… – Вот, держи. – О, спасибо. Какой аромат! Я заметил, ты стала гораздо лучше готовить кофе. – Просто теперь у меня кофейный аппарат. Просто нажимаю кнопку. Как крыса, – объяснила я. – Крыса? – не понял Глеб. – Не вникай, – махнула я рукой. – Очень долго рассказывать. Ну, так что же у тебя? – Юля, только ты можешь меня спасти. – Что стряслось? – с нехорошим предчувствием поинтересовалась я. – Родители приезжают. Во-первых, посмотреть на внука. У сестры Глеба – двадцатишестилетней Сюзанны – полгода назад каким-то загадочным образом появился малыш. И где они их берут? Назовите адрес – я тоже хочу! Вроде бы не стоило удивляться, что молодая преуспевающая женщина не торопится замуж. Стремление девушек сохранить свободу – это всеобщая тенденция, а не редкое явление. Но Сюзанна, насколько я понимаю, вовсе не жаждала подобной независимости. Да и мужчины пристально интересовались этой неординарной девушкой, способной сочетать в себе замашки жесткой карьеристки и черты кроткого ангела. Я полагала, Сюзанна сможет выбирать из сотни претендентов, мечтающих занять вакансию мужа. И затем выберет самого классного кандидата. Ничего подобного! Как выяснилось, мужчины тоже не очень-то стремятся взвалить на себя груз ответственности за кого бы то ни было. Никто никому не нужен. Каждый за себя. В конце концов ребенок Сюзанны остался с прочерком в графе «отец». – Для родителей – большое разочарование, – вздыхает Глеб. – Они приверженцы традиционных взглядов на семью. Они такие правильные. Ни секунды не сомневались – их умница великолепно устроится в жизни. Возлагали надежды. – О, честолюбивые родительские мечты – не каждому ребенку под силу нести этот груз! – с сочувствием вздохнула я, тут же вспомнив про Марго – Маргариту Эдуардовну Бронникову, мою маман. Сколько грустных минут доставила я мамуле! И как же всегда пригибала к земле эта ноша – мамины надежды. – А Сюзанна теперь – мать-одиночка. Для родителей это удар. Ты знаешь, ее ведь в два счета выкинули из «Шифоньера». – Да, знаю. «Шифоньер» – огромный магазин в центре города, пять этажей шика, роскоши и запредельных цен. Сюзанна несколько лет взбиралась по ступенькам, карабкаясь к престижной должности, но вмиг спланировала с олимпа в тартарары, когда ее беременность стала очевидной. – Но разве можно увольнять беременную? – Если очень хочется, то можно, – отрезал Глеб. – Да и вообще. У нас в стране можно все, что душа пожелает. Я сейчас веду один коттедж. Мне только за проект обещали триста рублей. Так вот, владелец… – Всего триста рублей? – изумилась я. – Глеб, ты же крутой специалист! И готов работать за… – Юля, ну ты дурочка! Триста рублей – это сокращенно от трехсот тысяч. Инфляция, неужели непонятно. – Триста тысяч?! – изумилась я еще больше. – Только за проект?! Не наступайте, пожалуйста, на мою челюсть. Я ее сейчас подниму с пола. А не пора ли бросить журналистику и быстро выучиться на дизайнера? Да, с моим своеобразным чувством прекрасного я однозначно буду нарасхват у клиентов. – Так что с коттеджем, Глеб? – А то. Владелец умудрился влепить его аккурат посреди заповедной зоны. Там всякие редкие животные бродят вольготно – еноты, страусы. – Да-а… Не представляю, во сколько ему обошлось разрешение построить там домик. Если только за проект он отвалил тебе триста тысяч. – Вот я и говорю – если хочется, то в нашей стране можно творить все, что угодно. Сестричка вылетела из «Шифоньера» на шестом месяце беременности. Вместо Сюзанны взяли какую-то чрезвычайно полезную девочку – у нее родственник в областной администрации. – Отвратительно. – Теперь я – глава семьи, – вздохнул Глеб. – Кормлю сестру и племянника, полностью их обеспечиваю. – А вот это настоящий мужской поступок. Ты молодец. – Спасибо. – Впрочем, тебе и платят немало – по триста тысяч за проект. – Вижу, цифра тебя взволновала, – улыбнулся Глеб. – Еще бы! Я таких денег в руках не держала. – Могу успокоить – я тоже. Мне перечислили безналом. – Ну, слава богу. Уже легче. А дальше? Какие еще проблемы? – Дальше – самое печальное. Представляешь, какая-то сволочь стукнула предкам, что я… ну… в общем… – Что?!!! – похолодела я от ужаса. – Расчленяешь в подвале трупы бензопилой? А с виду – такой милый парнишка! – Нет. Лучше бы это. – Глеб, не тяни. Колись скорее, у меня мороз по коже. – Налей, пожалуйста, еще кофе. Видимо, другу была необходима пауза. Он никак не решался признаться мне в чем-то страшном. Я впихнула дизайнеру в руки новую чашку, заодно осчастливила и себя. Эх! Раньше каждую порцию амброзии я сопровождала сигаретой, и как же это было здорово! Но теперь я не курю. Летом будет юбилей – год без никотина. Никита безумно гордится своей малышкой. Надеюсь, я не сорвусь. И все-таки – какой же секрет собирается доверить мне Глеб? – Понимаешь, кто-то настучал моим родителям, что я гей, – смущенно вымолвил наконец-то дизайнер. И тут же залился трогательным румянцем. – Ты – гей?! – ошарашенно повторила я и внимательно оглядела друга. Яркий, изумрудно-фиолетовый пуловер, узкие джинсы, заправленные в высокие сапоги, кожаный ремень с замысловатой пряжкой. На шее – длинный шнур с блестящим медальоном – его оттенок идеально сочетается и с пряжкой на ремне, и с кнопками на сапогах (это ж надо так умудриться!). Черная косая челка блестит, как вороново крыло, и падает на один глаз. Безупречная кожа отливает матовым загаром. Каждый ноготок отполирован и покрыт бесцветным лаком. Поза грациозна – и Майя Плисецкая не устроилась бы в кресле с бóльшим изяществом! |