Онлайн книга «Она что-то скрывает [= Козырная дама ]»
|
Хотя она совсем не старая. И вовсе не гюрза. – Ну ладно, ладно, не обижайтесь, – дала я задний ход, встала из-за стола и обняла расстроенную Королеву Корнеплодов за мягкие плечи. – Я погорячилась. Извините! – Я вообще-то пришла сказать, что принесла памперсы, – всхлипнула Виктория Анатольевна. – Какие памперсы? – опешила я. – Ты же собираешь для младенцев! Тех, что в больнице живут. Опомнилась! Малыши давно пристроены в детдом. Если так тормозить, можно и посевную прошляпить, и озимые! – Спасибо, Виктория Анатольевна, вы молодец! – улыбнулась я. – Ты заберёшь? – Заберу и отвезу детям, – пообещала я. Вот с этого надо было начинать – с памперсов! А не муссировать тему гипотетической неверности мужчины в условиях длительной командировки! Сберегла бы нервы и себе, и людям. В конце рабочего дня прилетела восторженная SMS от Никиты: «Я на роскошном концерте. Тут Бах, и даже с настоящим клавесином, это так здорово, просто фантастика!!!» Счастье моё! А я: сауна, девки… Человек Бахом наслаждается, Иоганном Себастьяном! И это приводит его в такое упоение, что он даже не сократил ни одного слова в SMS! Надо хорошенько замаскироваться. У меня важная миссия. Необходимо доставить кое-какие бумаги по известному адресу, убедиться, что они попали в руки адресата, и в то же время сохранить инкогнито. Я достала из шкафа ветхий плащ – и почему до сих пор не выкинула? Изделие имело невразумительный серо-коричневый оттенок, в то время, как сейчас улицы весеннего города пестрели тренчкотами самых ярких расцветок – попадались красные, сиреневые, лиловые, лимонные плащи… Я надела непрозрачные чёрные очки, обмотала голову платком, соорудив чалму а-ля семидесятые годы. Для уверенности прицепила к мочкам ушей клипсы с длинными блестящими висюльками – если подвигать головой, они тут же начинают раскачиваться, а это отвлекает внимание от лица. Порядок! Теперь никто не узнает. В принципе мне и не требуется быть неузнанной всей планетой. Достаточно, если Фёдор в случае чего пролетит мимо на своём мотоцикле и даже не обернётся. Именно для этого и затеян маскарад… Документы спрятаны в плотный коричневый конверт – в таких отправляют письма формата А4 или бандероли. …Сделала контрольный звонок. Сейчас, в семь вечера, Фёдор был дома, трудился над статьёй. – Хм, не лучше ли делать это под покровом ночи? – удивилась я. – И под покровом тоже, – согласился коллега. – Вторые сутки не отхожу от компа, собираю нити воедино, систематизирую. – За пару суток можно написать половину «Анны Карениной»! – удивлённо присвистнула я. – Материал тяжёлый, скользкий. Ты же понимаешь, кто в центре повествования. – Компромат раздобыл? – Тот, о котором ходят слухи, ещё нет. Но мне тут подкинули массу интересных фактиков. – Значит, трудишься в поте лица. И в кино со мной не пойдёшь? – замерев, поинтересовалась я. – В кино? – оживился коллега. – С тобой? Слушай, а это идея! Юлька, ты умница. Мне надо проветриться. Боевичок? Я посмотрела на себя в зеркало: в руке – мобильник, глаза выпученные, выражение лица – словно только что поймала темечком кирпич. Идти с Фёдором в кино совершенно не входило в мои планы! Я, наоборот, пыталась удостовериться, что в ближайшие полчаса он никуда не денется из квартиры, будет плотно сидеть в лунке, как молодая морковь! – Нет, не боевик. Милая голливудская мелодрама. – Секс будет? Есть ограничение по возрасту? – со смесью сладострастья и кровожадности в голосе осведомился Фёдор. – Да, до двенадцати лет не рекомендуется. – До двенадцати? М-м-м… – задумался Фёдор. – Значит, скука смертная. Нет, Юль, иди сама, я лучше ещё над статьёй покумекаю. Ты понимаешь – процесс, вдохновение… Не буду прерываться. – Ты же сам хотел проветриться? – Передумал! Прерванный акт, гы-гы, ещё никому ни пользы, ни удовольствия не приносил! Буду работать. – Как жаль, – лицемерно вздохнула я. – Ладно, трудись. Встретимся как-нибудь… Через пять минут припарковала машину в квартале от Фединого дома. Я знала, он живёт в большой трёхкомнатной квартире, доставшейся ему от родителей-профессоров. Водит в гости подруг, но ни одну не ангажирует на ПМЖ. Иногда устраивает шумные вечеринки, но чаще надолго уединяется в холостяцкой берлоге, где на окнах висят пыльные шторы и отчаянно скрипит под ногами стёртый паркет-ёлочка… Мне бы Федино бесстрашие и умение жить «на одном дыхании» – сама бы написала статью, опираясь на информацию, собранную Нонной… Но я не могу. Ещё надо совершить в жизни кое-что важное – родить и вырастить ребёнка (лучше – двух). Эта цель сияет надо мной, как солнце. Поэтому не хочу подставляться. А для Феди подставиться – раз плюнуть! Легкомысленный бородач всегда отчаянно рискует, публикуя обличительные статьи. Он любит, когда в крови кипит адреналин… В подъезде старого дома было пусто и прохладно. По крутым ступеням добралась до квартиры Фёдора и, волнуясь, повесила конверт на косяк, прикрепив скотчем. Теперь, едва журналист откроет дверь, он сразу увидит послание… Наверное, Фёдору не привыкать к подобным сюрпризам. Он сам рассказывал – информация попадает к нему самыми разнообразными путями. Иногда он встречается с информатором, замаскированным под шпиона (как я сейчас), посреди шумной улицы. Иногда материал для публицистической бомбы приносит курьер экспресс-почты… Затаив дыхание, я нажала кнопку звонка на гигантской стальной двери и тут же метнулась к лестнице. Раньше, чем звонок закончил мелодичное бульканье в глубине квартиры, я уже была внизу. Умею перемещаться бесшумно, летать, не касаясь ступеней или пола. Лань, настоящая лань! Аплодисменты в зрительном зале. Я ожидала услышать лязг открываемой двери, однако наверху ничего не происходило. Выждав пять минут, вернулась на третий этаж… И увидела пакет на прежнем месте. Он мирно болтался там, куда я его повесила. Возможно, Федя капитально заработался. Пришпоривает Пегаса, направляя коня в сияющую высь внезапных озарений, тот с шумом рассекает облака голубыми крыльями… Я даже позавидовала Фединому приливу вдохновения: он так увлёкся статьёй, что ничего не слышит. Ещё раз нажала звонок – теперь уже более настойчиво. И вновь помчалась вниз, как первоклассница-хулиганка. И что? Опять тишина! – Федя, блин, очнись! – возмутилась я, снова отправляясь в путь. – Тоже мне, писатель! |