Онлайн книга «Битвы божьих коровок»
|
— Он сделал это из-за вас, — тихо сказала Настя. — Я так не думаю. — Он сделал это из-за вас, и вы знаете об этом. — Чушь! — Мицуко начала волноваться. — И вы знали, что он может это сделать… Иначе вы не пришли бы к нему домой! Не стали бы вызывать милицию. Ответом Насте был нервный смешок. — Откуда, говорите, вы приехали? — Из Вознесенского. — Думаю, вам лучше там и оставаться… А не пытаться устраивать расследования. — Вы чувствовали свою вину… — упрямо повторила Настя. — O'key-dokey! Хотите знать правду? — Похоже, Мицуко хотела добить Настю окончательно. — Не думаю, что она вам понравится… Мне нужно было попасть к нему в квартиру. Только и всего. А дурных мыслей я и в голове не держала. — Зачем? Зачем вам нужно было попасть к нему в квартиру? — В последний раз, когда я у него ночевала… я забыла там духи. — Глаза Мицуко мечтательно прикрылись. — Очень редкие духи. Мои любимые духи. “Наэма”. До вашего сельсовета они не доходили? — Нет… — Умывальник, на котором сидела Мицуко, закачался перед Настиными глазами. — Естественно. Они даже здесь не продаются… Встречаются разве что на левом берегу Сены… В самых фешенебельных кварталах. Слыхали что-нибудь о фешенебельных кварталах? Не путайте с картофелеуборочными машинами… — Нет. — Так я и думала… Словом, я перебрала всех своих знакомых… — Каких знакомых? — Тех, у кого они теоретически могли быть. И методом исключения выяснила, что остались они у Кира. Сбросила сообщение ему на автоответчик, назначила встречу. Он не пришел — и это было странно… — А вам нужны были духи? — Позарез. Сами должны понимать. — Духи, и больше ничего? — Если уж быть совсем откровенной — то да. Я говорила, что у вашего брата в последнее время стал портиться характер. Даже в койке он стал отвлекаться. А я не люблю, когда в койке думают о чем-нибудь, кроме меня. — Значит, вы устроили все это из-за духов… Позвонили в милицию, чтобы они вскрыли дверь?! Мицуко радостно закивала головой: — Ну подумайте сами. Если бы я просто заявилась в жэк, меня послали бы ко всем чертям. Так что пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии… А “Наэма” была мне необходима, у меня как раз начинался новый роман… Нет, я определенно забыла их у Кира! Так и вижу, как они стоят на полочке, возле его бритвенного прибора. Умопомрачительный запах, очень сексуальный… А вы говорите, что ваш брат сделал это из-за меня… — А из-за кого? — Неожиданно Настя почувствовала, что ей не хватает воздуха. — Из-за кого он это сделал? — Откуда же я знаю? Может быть, у него были неприятности с работой… Или что-то в голове замкнуло… Вы же видели его квартиру. Наконец-то нимб над головой мнимой святоши развеялся и… …Как она оказалась рядом с Мицуко, как та оказалась на кафельном полу и как руки Насти оказались на шее очаровательной идиотки — этого Настя сама не помнила. Но хватка у нее — после многолетних битв с сорняками и козьим выменем — была железная. Мицуко, приоткрыв рот, тихонько захрипела: кажется, она всерьез собралась умереть от удушья. — Значит, у него были неприятности? — Настя слегка ослабила хватку. — Не зна… — С работой? — Не зна… — И что-то замкнуло в голове? — Отпусти!.. — И не подумаю. — Господи, неужели это говорит она, в жизни не сказавшая слова поперек не то что своему мужу, но и собственному брату, собственному сыну и собственной козе по кличке Сосико. Мицуко оказалась гораздо слабее, чем она предполагала. Она уже не просила о пощаде. Она вообще ни о чем не просила. Она вытянулась на полу и закрыла глаза. Продолжение экзекуции было бессмысленным, и Настя разжала руки. — Прости… Ответа не последовало. Уж не перестаралась ли она в своем праведном гневе? Не хватало еще, чтобы этот пустоцвет загнулся раньше времени!.. — Эй, — тихонько позвала Настя. И снова — никакого ответа. — Ты жива? Наконец-то Мицуко начала подавать признаки жизни. Она коснулась лица кончиками пальцев и приоткрыла один глаз. И скосила его на собственную сумочку. И только потом села и достала из сумочки пудреницу. Совершенно сбитая с толку, Настя наблюдала, как девица внимательно осматривает шею. — Успокоилась? — спросила Мицуко, закончив осмотр. — Дура! Я здесь ни при чем! Ни при чем, понятно? — Да… — Ты и твой брат… Вы оба ненормальные… — Мицуко страшно хотелось продолжить тираду, но, взглянув на сжатые кулаки Насти, она замолчала. — Я тоже дура, что согласилась на эту встречу… Хотела посмотреть на сестрицу, о которой братишка никогда не упоминал… — Никогда? — переспросила Настя упавшим голосом. — Никогда. Как будто тебя и нет вовсе. Он говорил, что в прошлом у него был полный мрак… Ни одного светлого пятна. — Ни одного? — Ни единого. Вот так! Они были квиты. И Мицуко даже позволила себе взглянуть на Настю со стервозной симпатией. — Если у вас там все такие дуболомы, то понятно, почему он сбежал! А ты поздно спохватилась. Ковыряешься в своем дерьме — и ковыряйся. Я не возражаю. Настя молчала. То, что говорит эта одноразовая шлюха, не имеет никакого значения. Главное — Кирюша ни разу не вспомнил о ней. Не хотел, стеснялся вспоминать о ней. Да и кто будет помнить о гнилой соломе или о прокисшем молоке? Ты никто, и звать тебя никак! А Илико… Ее Илико, он ведь тоже так думает… Вернее, стесняется думать. И никогда не напишет ей… Если бы рядом не было этого эффектного, темноволосого и темноглазого приложения к пудренице, Настя наверняка бы разрыдалась. Но вместо того чтобы пустить слезу, она неожиданно спросила у Мицуко: — Где он работал? — Откуда я знаю… — огрызнулась та. — Где они обычно работают, если хотят произвести впечатление на женщину?! — Где? — Как же ты меня достала!.. И прежде чем Настя успела что-либо сказать, Мицуко принялась трясти свою сумочку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении братской могилой всевозможных визиток. Изумленная Настя несколько секунд наблюдала за дождем из крохотных жестких прямоугольников. — Это называется “визитка”, — торжественно объявила Мицуко. — Ви-зит-ка. Поясняю для дикарей. Одно из средств обольщения понравившейся женщины. Чем больше на ней золотого тиснения — тем самец глупее. Чем больше телефонов — тем самец богаче. Чем больше пояснений — тем самец тщеславнее. Еще вопросы будут? |