Онлайн книга «Рыжий кот в темной комнате»
|
Девушка его не слушала, она продолжала говорить, сбиваясь от волнения: – После маминой смерти я как будто проснулась после тяжелого, кошмарного сна. Попробовала начать жизнь сначала, с чистого листа, но тут, как назло, меня уволили с работы. У нас было большое сокращение, и я первой попала под него, поскольку до того часто брала больничный по уходу за мамой… Она сделала паузу, видимо, заново переживая тот тяжелый момент, и продолжила тихим, усталым голосом: – В первый момент я впала в отчаяние. Другую работу мне не найти, у нас в Плескове вообще очень плохо с работой, а уж по моей специальности и вообще ничего нет. Я хотела уже плюнуть на специальность, на высшее образование, попробовала найти какую-нибудь простую работу – продавщицей в магазине, приемщицей в ателье, телефонным диспетчером. Но потом подумала – может быть, это знак для меня, знак свыше… ведь я хотела начать жить сначала, а там, в Плескове, все напоминало мне о прежней жизни, о маме… Она снова замолчала, опустив голову, а потом проговорила быстро, как будто бросилась в холодную воду: – Вот я и решила приехать сюда. Здесь уж точно все будет другим, новым. Новая жизнь, новые люди, новая работа… может быть, я смогу наконец забыть прошлое и начать все сначала… может быть, в этой жизни мне больше повезет… Прости, что говорила с тобой резко, не так просто мне забыть все то страшное, что случилось… – Кстати, где ты поселилась? – спросил Беневоленский, чтобы опять сменить тему. – Я сняла квартиру. Мне помогла с этим одна старая знакомая по Плескову, скорее даже, дальняя родственница. Но вот с работой… я сунулась в несколько мест, но со мной и разговаривать не стали. Тогда я подумала о тебе… Ведь ты мне можешь помочь? Ты ведь здесь большой начальник, у тебя есть возможности! – Ну, большой не большой, но с работой помочь, наверное, смогу. – Анатолий Васильевич всем телом повернулся к девушке. – Какая у тебя специальность? – Я музейный работник. Работала хранителем музейных фондов, экскурсоводом… – Вот как… – Беневоленский задумался. – Даже не знаю, что тебе предложить… у нас же все-таки не музей, а научно-исследовательский институт… – Но я видела там, внизу, вывеску музея, – проговорила девушка с надеждой в голосе. – Какой-то странный музей, но все же у них должны быть фонды и экскурсии… – А знаешь, ты права! – оживился Анатолий Васильевич. – Этот Музей чертей – то, что нужно. Они у нас находятся на птичьих правах, с арендой постоянные проблемы, так что они не смогут мне отказать… я с ними сегодня же поговорю! – Но у них может не быть вакансий… – А, ерунда! – отмахнулся мужчина. – Я им сделаю предложение, от которого они не смогут отказаться. Как миленькие найдут для тебя вакансию. Значит, говоришь, ты хочешь работать хранителем музейных фондов? – Ну да, или экскурсоводом… – Считай, ты у них уже работаешь. – Замечательно! – Девушка слабо улыбнулась. – Сегодня такой день… давай начнем все заново и забудем прошлое! – Ты права, дочурка! – оживился мужчина. – Кто старое помянет – тому глаз вон! А скажи, Верочка, – продолжил Анатолий Васильевич, – почему ты не пришла тогда, три дня назад? Ты позвонила мне, мы договорились о встрече, я тебя ждал… «Вот оно что! Это Вера тогда с ним договаривалась, а потом не пришла… Причина у нее уважительная была – личная смерть, как говорил один мой знакомый режиссер… „У вас, – говорит, – для опоздания на репетицию может быть только одна уважительная причина – личная смерть!“ Актеры его боялись и всегда приходили вовремя…» В волнении Надежда Николаевна слишком сильно дернула за лист, и огромный фикус качнулся. Она в панике прижала его к груди и тут же чихнула от пыли. Видно, настоящая уборщица была нерадива, и пыль стирала с растений редко. Чихать Надежда научилась от кота тихо, поэтому ее никто не услышал. – Так что случилось, Вера? – повторил Беневоленский. – Я к тому спрашиваю, что ты серьезно решила насчет работы? Видишь ли, если я договорюсь, а ты не придешь… Девушка что-то ему ответила, но на этот раз она говорила так тихо, что Надежда Николаевна не расслышала ни слова. Она передвинулась поближе к скамейке, при этом едва не опрокинула тяжелую кадку с проклятым развесистым фикусом. Ну не стоится ему на месте! Анатолий Васильевич обернулся, заметил Надежду и недовольно проговорил: – Что вы здесь крутитесь? Что вы мельтешите? Что вы здесь вынюхиваете? – Это я-то кручусь?! – возмущенно воскликнула Надежда, демонстративно отерев несуществующий пот тыльной стороной ладони. – Это я-то мельтешу? Да я тут одна только и работаю, а вы все только мусорите и грязь разносите! Да если бы не я, вы бы грязью заросли! Вас тут много, а я одна! Когда Надежда работала в научно-исследовательском институте, ей нередко приходилось слышать подобные выражения из уст институтской уборщицы тети Дуси. Тетя Дуся была о себе очень высокого мнения, инженеров же и научных сотрудников ни в грош не ставила и считала их людьми второго сорта. Для этого было несколько вполне серьезных причин. Во-первых, уборщица относилась к так называемой рабочей сетке, то есть по тем временам имела по сравнению с инженерами массу льгот и привилегий. Вторая причина была еще основательнее. Надеждин институт располагался рядом со Смольным, где находилось городское начальство, и тетя Дуся по совместительству работала уборщицей в коридорах власти. Там ей регулярно удавалось приобретать хорошие конфеты и другие дефициты, которые она потом перепродавала с наценкой коллегам Надежды. Из-за этих дефицитов инженеры перед ней заискивали, а тетя Дуся раздувалась от самомнения. И вот теперь Надежда вспомнила ее лексикон. То есть слова сами всплыли в памяти, очевидно, она очень хорошо вошла в роль. Голос ее стал визгливым, по тембру напоминавшим циркулярную пилу, рот некрасиво скривился. Беневоленский невольно отступил перед такой отповедью, а скорей всего просто решил не связываться со скандальной бабой. Девушка вообще отвернулась, и Надежда Николаевна удовлетворенно подумала, что она ее не узнает. Эти двое встали и ушли. Поле боя осталось за Надеждой. Она тоже направилась к той кладовке, где оставила пальто и сумку, никого не встретив по пути. В кладовке она быстро переоделась, а когда хотела выйти, дверь открылась и на пороге показалась настоящая уборщица – скромная женщина средних лет. – Вы что тут делаете? – с подозрением спросила она. – Я… туалет искала… – ляпнула Надежда первое, что пришло ей в голову. Как видно, уборщица нагляделась в институте всякого – и ненормальных контактеров, и одержимых сотрудников, поэтому она только пожала плечами и посторонилась. Надежда припустила к выходу. Пролетев охранника, она с облегчением закрыла за собой дверь ВНИИПНЯ. |