Онлайн книга «Красношейка»
Ни одному русскому черту не позволено так запросто стрелять по нашим. Старик снял винтовку с предохранителя. Его охватило удивительное спокойствие, оттого что вдруг вспомнилось то, как легко было перерезать глотку Кристоферу Брокхарду и застрелить Бернта Браннхёуга. «Дедова куртка», новая «дедова куртка». Он выдохнул и положил палец на курок. Крепко сжимая в руке универсальную магнитную карточку, Харри добежал до лифта и успел просунуть ногу между уже закрывающимися дверями. Двери снова открылись. Пассажиры лифта в недоумении уставились на него. — Полиция! — закричал Харри. — Всем выйти! Через секунду в лифте уже практически никого не было — как в классе после звонка на большую перемену — и только один мужчина лет пятидесяти, с черной козлиной бородкой, в синем полосатом пиджаке, с пышным праздничным шарфом и налетом перхоти на плечах, не торопился уходить: — Любезнейший, это вам не полицейское государство. Мы с вами в Норвегии. Обойдя его, Харри зашел в лифт и нажал на кнопку «22». Но человек с козлиной бородкой не унимался: — Я жду аргументов, почему я как налогоплательщик должен… Харри достал револьвер Вебера: — Слушай, налогоплательщик, тут у меня целых шесть аргументов. Вон отсюда! Время бежит и бежит, скоро начнется новый день. Когда взойдет солнце, мы сможем разглядеть его получше и увидеть, друг это или враг. Враг, враг. Так или иначе я все равно его пришибу. А как же «дедова куртка»? Замолчи, «потом» для тебя не наступит! Лицо в прицеле такое серьезное. Улыбнись, мальчик. Предательство, предательство, это все предательство! Курок дошел почти до предела, нейтральная полоса пройдена. Не думать ни о звуке, ни об отдаче, пусть все будет как будет. Раздался выстрел. Старик не был к этому готов. На долю секунды стало совсем, совсем тихо. Потом послышался рокот эха. Звуковая волна полетела над городом. В ту же секунду тысячи остальных звуков оборвались. Харри бежал по коридорам двадцать второго этажа, когда вдруг услышал выстрел. — Черт! — прошипел он сквозь зубы. Навстречу неслись стены, Харри казалось, будто его засасывает в какую-то воронку. Двери. Картины, синие, кубизм. Толстый ковер делал его бег почти бесшумным. Хорошие гостиницы славятся звукоизоляцией. А хорошие полицейские — тем, что знают, что нужно делать. Черт! В голове все путалось. Номер 2254, 2256. Снова выстрел. Вот — номер-люкс. Сердце отчаянно барабанило о грудную клетку. Харри остановился у двери и провел магнитной карточкой по замку. Послышался тихий гудок. Потом щелчок, на замке загорелась зеленая лампочка. Харри осторожно повернул ручку. Действия полиции в подобных ситуациях четко расписаны. Харри изучал их еще в академии. Но тогда он не думал, что эти знания ему придется когда-либо применять. Обеими руками держа перед собой пистолет, Харри ворвался в номер и застыл на пороге гостиной. Яркий свет ослепил его. Открытое окно. Солнце, будто нимб, висело над головой седого старика, который медленно повернулся к полицейскому. — Полиция! Бросай оружие! — крикнул Харри. Зрачки сузились, и Харри различил силуэт направленной на него винтовки. — Бросай оружие, — повторил он. — Ты сделал свое дело, Фёуке. Задание выполнено. Все кончено. Но вдруг на улице заиграл оркестр, как будто ничего не случилось. Старик поднял винтовку и прижался щекой к прикладу. Харри уже привык к яркому свету и теперь разглядывал дуло винтовки Мерклина, которую раньше видел только на фотографиях. Фёуке что-то пробормотал, но его голос утонул в новом грохоте, еще более громком. — Что за… — прошептал Харри. За окном за спиной Фёуке показалось облачко дыма, будто из комиксов. Оно поднималось со стороны крепости Акерсхус. Праздничный салют. Так это был праздничный салют! По толпе прокатилось: «Ур-ра-а-а!» Он потянул носом. Порохом в комнате не пахнет. Так, значит, Фёуке не стрелял. Еще не стрелял. Харри вцепился в рукоятку револьвера и поглядел на морщинистое лицо, мертвыми глазами смотревшее на него поверх мушки. Сейчас речь шла не только о жизни Харри и этого старика. Харри знал, что нужно делать. — Я только что с Вибесгате, я читал твой дневник, — сказал Харри. — Гюдбранн Юхансен. Или сейчас передо мной Даниель? Харри стиснул зубы и начал нажимать на курок. Старик снова что-то пробормотал. — Что? Я не слышу? — Passwort, — сказал старик. Его голос был сиплым, Харри даже не узнал его, когда услышал. — Не надо, — проговорил Харри. — Не вынуждай меня. Капля пота, сбежав по лбу и переносице, в нерешительности повисла на самом кончике носа Харри. Он перехватил револьвер поудобнее. — Passwort, — повторил старик. Харри видел его палец на курке. Сердце застыло от страха. — Не надо, — сказал Харри. — Еще не поздно. Но он знал, что это неправда. Уже поздно. Старик уже по ту сторону. По ту сторону рассудка, этого мира, этой жизни. — Passwort. Скоро мир исчезнет для них обоих, и в эти последние секунды время снова пошло медленно, как в новогоднюю ночь перед… — Олег, — сказал Харри. Дуло винтовки все это время было направлено на него. На улице послышался гудок машины. Лицо старика дернулось. — Пароль: «Олег», — повторил Харри. Палец на курке замер. Старик открыл рот, собираясь что-то сказать. Харри задержал дыхание. — Олег, — проговорил старик. Его голос прозвучал как шелест ветра. Харри не смог бы этого объяснить, но он понял: в ту же секунду старик умер. И в следующее мгновение на Харри из-за морщин глянуло лицо ребенка. Дуло винтовки больше не было нацелено на Харри. Он опустил револьвер. Потом осторожно протянул руку и положил ее старику на плечо. — Ты обещаешь? — еле слышно спросил старик. — Что им не… — Обещаю, — сказал Харри. — Я лично позабочусь о том, чтобы имена не оглашали. Олег и Ракель не пострадают. Старик смотрел на Харри. Винтовка со стуком упала на пол; старик тихо осел рядом. Харри вынул из винтовки магазин и положил оружие на диван. Потом набрал номер дежурного администратора и попросил Бетти вызвать «скорую помощь». Затем позвонил Халворсену и сказал, что опасность миновала. После этого он положил старика на диван и сел в кресло. — Я все-таки до него добрался, — прошептал старик. — Он долго прятался. В траншее. — Добрался? До кого? — Харри жадно затянулся сигаретой. — До Даниеля. В конце я его одолел. Хелена была права. Я всегда был сильнее. |