Книга Фантазии господина Фрейда, страница 59 – Марина Серова

– Ты жива?! – потрясенно воскликнул Семен.

– Что, родственнички, братец Мишенька и муженек Семочка? Не ожидали, что я такой живучей окажусь? – усмехнулась Клавдия и повернулась к остальным Андреевым. – Расслабьтесь! Я куплю у вас акции, – повторила она.

– Мама! Бабушка! Проходите сюда! – позвал их Полянский-младший. – Я тут для вас место почище нашел.

«Так это и есть Зинаида Тимофеевна, которую в колхозе за глаза называли царицей, – поняла я. – А что? Соответствует!»

Женщины прошли в комнату и сели. Дмитрий Дмитриевич встал рядом с ними. Если учесть, что его сын стоял с другой стороны, – мужчины наглядно демонстрировали, что готовы защищать своих родных от всех напастей мира. Клавдия Петровна оглядела комнату, легко вздохнула и сказала без тени упрека, а просто констатируя факт:

– Ох, Андреевы, Андреевы! Да что ж вы за люди такие? За что ни возьметесь, все загадите! – Она повернулась к Ершову и, слегка улыбнувшись, сказала ему: – Спасибо тебе, Юрий Михайлович, мы в машине все очень хорошо слышали.

– Рад стараться, Клавдия Петровна, – он широко и радостно улыбнулся ей в ответ.

«На нем был «жучок»! – поняла я. – Да и сам он, как оказалось, тот еще жучара! Значит, он с самого начала все знал о том, что с ней случилось, что она жива, да еще, наверное, и докладывал ей о каждом нашем шаге. И именно на ее деньги сняли палату в частной клинике для Галкина и Ларисы! И какие-то его мифические «старые связи» тут совсем ни при чем! Вот и сегодня он все организовал так, чтобы она все услышала». Я совсем не злилась на Ершова по этому поводу – у каждого из нас своя работа. Но каков хитрец! Я задумалась и не сразу услышала, что Клавдия Петровна обращается ко мне.

– Таня! – наконец дошло до меня, и я встрепенулась. – Мне еще в прошлый раз очень понравилось, как ты работала, а сегодня я вновь убедилась, что не ошиблась в тебе. Ты была на высоте! Поздравляю тебя!

Я терпеть не могу, когда ко мне так бесцеремонно обращаются – на «ты», но от этой необыкновенной женщины я готова была выслушать все, что угодно. Да я даже не обиделась бы, если бы она назвала меня «Танькой»!

– А я, Клавдия Петровна, искренне восхищаюсь вашими артистическими талантами. Вы могли бы стать великой актрисой! – нимало не лукавя, сказала я. – Но я еще очень многого не понимаю.

– Ничего, у нас еще будет время познакомиться получше друг с другом, – пообещала она. – Да хотя бы сегодня, попозже. Приезжай ко мне часов в пять, и мы поговорим.

– Сюда? – удивилась я.

– О нет! В этот хлев еще очень долго приличных людей пригласить будет невозможно! – поморщилась она и спросила: – Ты знаешь поселок «Волжанка»?

– Конечно! Кто же его не знает? Он на порядок круче, чем «Графские развалины»! – удивилась я.

– Дом восемнадцать. Я предупрежу на въезде, чтобы тебя пропустили, – пообещала она и повернулась к Андреевым: – Ну, что? Будете акции продавать?

– Погоди, Клава, – сказал Федор. – Ты нам всем сначала объясни, что происходит.

– Так вы же все слышали, – спокойно ответила она.

– Почему же ты нас не позвала, когда Семка задурил? Неужто забыла, как мы все тебя уважаем? Да мы бы ему быстро мозги вправили! А брыкаться бы начал, так и вломили бы по-свойски! Силушкой нас бог не обидел! Ты же нас знаешь! – возмутился он.

– Можно подумать, он заранее предупредил, что убить меня собирается! – хмыкнула она. – Так что по поводу акций?

– Клава, ты с плеча-то не руби, не дрова, чай, колешь, – предупредил ее Федор. – Мы же все-таки родня!

– Были, только я уже давным-давно с Семеном развелась. Так что не Андреева я теперь, а Полянская! – уточнила она.

– Как – развелась?! – взвился Семен. – Без моего ведома?!

– Тебя, – усмехнулась она, – удивляет, что я сумела это сделать?

– Ну ты и стерва! – взорвался Семен.

– Мама, извини, я на минутку, – сказал Полянский-младший и направился к Семену. Тот, страшно перепугавшись, попытался, ерзая задом по дивану, отползти подальше.

– Митенька, не пачкал бы ты об него руки, – брезгливо сморщившись, сказала Клавдия Петровна.

– Ничего, я их потом вымою, – успокоил он мать и, приблизившись к Семену, принялся звонко хлестать его по щекам, приговаривая: – Это тебе за маму! Это тебе за папу! Это тебе за Ивана!.. – И остановился только тогда, когда лицо Семена приобрело свекольный цвет.

И хотя в комнате были и Андреевы, и я, и милиционеры, и чоповцы – никто даже звука не издал, чтобы остановить Дмитрия: все, как один, считали, что Семен получил по заслугам и ему этого даже мало. Решив, что он достаточно постарался, Митя вернулся к родным, и только после этого Федор отважился сказать:

– Тимофевна, ну хоть ты дочку окороти! Несправедливо ж это! Мы же все на Клаву и Семку горбатились, пока они дело свое создавали.

– Ой, не смеши меня, Федька! – отмахнулась от него она. – Это когда же Андреевы трудолюбием отличались? Пить да махать кулаками вы горазды, что да, то да! А во всем остальном – люди вы совсем бесполезные!

– Не любишь ты нас, Тимофевна! – укоризненно сказал Федор.

– А за что мне вас любить? – удивилась она. – Это же не мы с отцом на вас доносы писали – это ваш отец на моего строчил не переставая! Сколько же папа горя из-за вас вынес! Сколько его на допросы таскали, на парткомах мордовали! Он из-за вас, сволочей, два инфаркта перенес! И я после этого вас уважать и любить должна?!

– Так то же отец, а не мы, – оправдывался Федор. – Мы-то дочку твою еще как уважаем! И помогали ей всегда и во всем!

– Клава и дала вам возможность жить безбедно – за ваши былые заслуги, а ваш же братец не только убить ее задумал, но и все ею нажитое, как последний дурак, на ветер пустил. Его и благодарите, а мы вам ничего не должны. Так что не дурите, продавайте акции! Они Митеньке пойдут, а те, что Семка потерял, уже у Димочки.

– Мы подумаем, – хмуро пообещал Федор.

– И думать тут нечего! – прикрикнула на него Зинаида Тимофеевна. – Приедет к вам нотариус, и чтобы вы без фокусов все оформили! Он и деньги вам привезет! Будет на что пить! А теперь – на выход! Нагостевались уже!

– Нам бы вещи собрать, – заикнулся было кто-то из Андреевых.

– За воротами подождете, вам их вынесут, – непреклонно заявила она. – Надя! Где ты там?

– Тут я, Тимофевна! – раздался женский голос, и в комнате появилась уже знакомая мне Надежда.

– Девочки приехали? – поинтересовалась Зинаида Тимофеевна.

– А как же! Все тут! – подтвердила Надя.

– Тогда соберите быстренько бывшей нашей родне все их пожитки и вынесите к воротам – нечего людей зря задерживать. Их небось уже дома заждались! – распорядилась она. – Димочка! Дай людям деньги на дорогу!

– Как скажешь, мама! – согласился тот и, подойдя к Федору, протянул ему несколько купюр, сказав: – Этого вам за глаза хватит!