Книга Тебе назло, страница 15 – Екатерина Риз

— Наверное.

Конечно, ей-то всё равно! А я ещё раз оглянулась, услышав сзади дружный смех.

И не зря я переживала, не зря! Весь вечер вышел, как один большой ком, ничего не получилось. Все вокруг веселились, обсуждали увиденное, повторяли запомнившиеся шутки, а я сидела во главе стола и наблюдала за всем этим. За всем, потому что смотреть на Лёшку, который вот уже битый час обсуждал что-то с местной жительницей, было уже попросту неприлично. Он только раз ко мне подошёл за весь вечер, приобнял, поинтересовался моим мнением об игре, а пока я пыталась придумать, что сказать, и правильно выразить свой восторг, подбежала — именно подбежала! — та самая девушка, которую, как оказалось, зовут Оксана, и запросто схватила МОЕГО Лёшку за руку, потащила куда-то за собой. Я, конечно же, пошла следом, нужно же мне было знать, что происходит. И тогда уже Прохоров меня представил, и девушка Оксана уставилась на меня, как на диво дивное, что даже обидно стало, а я в отместку выразительным взглядом окинула её потёртые джинсы, голый пупок, в котором посверкивал дешёвый камушек, и футболку, которая её без сомнения обтягивала, но я бы не сказала, что соблазнительно. И всё равно он выбрал её! Я просто поверить не могла. Наблюдала, как они разговаривают, оторваться друг от друга не могут, а у меня внутри такая тоска, и обидно до жути. Хотелось встать и в полный голос завопить: что со мной не так?! Он же ещё несколько дней назад сам уговаривал меня поехать, в глаза смотрел, так многообещающе, что у меня колени подгибались от переполнявших меня чувств, а теперь что?

Но, видимо, Лёшка всё-таки понял, что со мной что-то не так, потому что, когда я решительно из-за стола поднялась и отправилась не танцевать, а к открытому окну, подышать, уже через минуту ко мне подошёл.

— Тебе скучно, да?

Я присела на подоконник. Глаза прятала, разглядывала рисунок на его футболке. А вопрос сам слетел с языка.

— Кто она?

— Кто?

— Эта девушка. Оксана, кажется?

— А, — он рукой в сторону махнул. — Она здесь живёт. Между прочим, она пишет сценки, неплохие. Мне одна очень понравилась.

— Очень за тебя рада.

Он до меня дотронулся.

— Ты злишься, Василис?

— Да нет.

— А мне кажется, что злишься.

— Лёш, ты зачем меня сюда звал? — Я посмотрела ему в глаза.

— Я тебя звал?

После этого вопроса мне стало как-то не по себе.

— Ты. Ты сказал: "Поедем с нами в Нижний". Помнишь?

— Я думал, тебе интересно будет.

С подоконника я поднялась, и мы с Прохоровым взглядами встретились.

— Лёша, ты издеваешься?

Он улыбнулся чуть смущённо и попытался меня обнять.

— Ладно, не кипятись. Ты сегодня офигенно выглядишь, правда.

— Вот именно. И это произошло не по щелчку пальцев. А ты весь вечер сидишь с этой девочкой из общежития и что-то там с ней обсуждаешь.

— Ты всё-таки обиделась.

Я оттолкнула его руки.

— Ну тебя.

— Василиса.

— Ты же знаешь, как мне трудно, Лёш. Я не вписываюсь, — я руками обвела помещение. — И вместо того, чтобы поддержать меня, ты меня кидаешь.

— Не кидаю.

— Кидаешь. И даже не объясняешь почему.

— Вась, — он впервые так меня назвал, — но ты сама виновата, что тебя все сторонятся. Я понимаю всё, ты мне объясняла, но когда ребята видят этого… Охранника твоего, они напрягаются.

— Но я же не виновата!..

— Я понимаю. Но ты тоже должна понять. — Лёшка смотрел со значением, словно пытался объяснить что-то неразумному ребёнку, а слов не находил. — И быть проще.

Я непонимающе нахмурилась.

— Это как?

Прохоров по плечу меня погладил, потрогал рукав платья, шелковистую ткань между пальцами потёр. И я всё поняла. С трудом сглотнула.

— Я не просто так всё это делала, я для тебя это делала. Я хотела тебе понравиться.

— Василис, но мне не нужно всего этого. Просто будь самой собой, не надо так стараться.

Я внимательно вглядывалась в его лицо и думала о том, что он не понимает. Вот совсем, чистый лист.

— Я и есть такая, Лёша. Вот такая, как сейчас — я настоящая. И я хотела тебе понравиться, хотела сделать тебе приятно, чтобы ты гордился мной, — я отошла от него на шаг, чтобы он мог посмотреть на меня, — потому что я такая. Я это не раз в год делаю, не для особенного свидания. Мне нравится смотреть на себя в зеркало и видеть себя вот такой. Это глупо? Не стоит того, чтобы жизнь свою на это тратить? Возможно. Но это не тебе решать. Я такая, какая есть, и нравиться тебе должна именно такой. Ты должен видеть за этим платьем меня. — У меня вырвался лёгкий вздох. — Или не должен. Ты, как и все другие, смотришь на обёртку и не интересуешься, что внутри. Но другим хотя бы развернуть обёртку хотелось, а ты даже дотронуться боишься. — Я руку свою отдёрнула, когда Лёшка меня коснуться захотел, видимо, надеялся успокоить. А я и не нервничала. Горько было, что так ошиблась, но не нервничала.

Верка выбежала следом за мной на лестницу. Глаза лихорадочно блестели от выпитого за столом, и на меня она смотрела с удивлением и сочувствием одновременно. Схватила меня за руку.

— Вась, Вась, что случилось-то? Ты из-за этой девчонки, что ли, расстроилась?

— Нет. — Я спустилась на пару ступенек, но Верка продолжала держать меня за руку.

— А что тогда?

Я вздохнула.

— Вер, я поеду. Если честно, я устала.

Она растерялась.

— А Лёшка?

Я покачала головой.

— Понятия не имею, чем он займётся. Пусть сценки новые штудирует.

На улице уже темнело. Я на часы посмотрела, поняла, что задержалась почти на полчаса. Но Завьялов, конечно, терпеливо ожидал, и ведь даже не позвонил, чтобы поторопить меня. Молодец какой. Я к машине шла, каблуки громко стучали по асфальту, прохладный вечерний ветерок трепал подол платья, а я дышала глубоко, надеясь, что всё-таки смогу обойтись без слёз. В машину села, молча, и Генка тоже молчал, уж не знаю, как понял и почувствовал моё состояние. А я на сидении откинулась, вглядываясь в сгущающуюся темноту за окном, а потом попросила без всякой надежды:

— Дай сигарету.

Он посомневался, а потом из кармана пачку достал. И даже прикурить мне дал. Само очарование.

Из открытых окон общежития неслась музыка, весёлые голоса, несколько ребят вышли на улицу, покурить, и теперь посматривали с интересом в сторону нашей машины. Я же глубоко затянулась, чувствуя лёгкую тошноту от привкуса никотина на языке, и выпустила дым в окно, стараясь не думать о том, что Завьялов за мной наблюдает.