Книга Тебе назло, страница 66 – Екатерина Риз

— На работе, — фыркнула я несколько пренебрежительно. — Это не работа, это мучение. Управляющий меня ненавидит. Наверное, решил, что я на его место мечу.

— Так ведь метишь.

— Но увольнять его никто не собирается. Точнее, человек на его должность всё равно нужен, но после всего, это вряд ли будет он.

— Значит, не шибко умный, раз этого не понимает.

Я в задумчивости жевала.

— Знаешь, я хочу поговорить с Никой и попросить её провести аудиторскую проверку. Такую… доскональную.

Завьялов хмыкнул.

— Ворует, думаешь?

— Я думаю, что он не такой дурак, чтобы в открытую против меня идти. Но чем-то я ему мешаю. Пусть проверят. А то уеду я через неделю, а он через две уволится. И что с собой унесет — неизвестно. Ладно бы деньги, а то ещё клиентскую базу. Вот весело-то будет.

Генка глянул на меня исподлобья.

— Тебе нравится этим заниматься?

Я кивнула, встретив его серьёзный взгляд.

— Да. И я понимаю, что для Москвы внутреннего туризма мало. Мне есть, чем заняться, получив диплом. — Генка усмехнулся, а я посмотрела с укором. — И не смейся. Не смеяться надо, а работать.

— Это намёк?

— Без всяких намёков, Ген, всё очень серьёзно. — Я на спинку стула откинулась, наблюдая за тем, как он ест. — Ты же всё прекрасно понимаешь. Нельзя всю жизнь быть охранником Филина, тебе уже самому эта роль надоела. И не отрицай. Если бы это было не так, ты бы клуб не купил. — Я подалась вперёд и на стол облокотилась. — Генка, у тебя же золотая голова.

Он фыркнул и вытер рот салфеткой. Посмотрел на откупоренную бутылку вина, но не притронулся к ней, поднялся и налил себе воды в высокий стакан.

— Это кто тебе такое сказал?

— Мне? А мне говорить не надо. В конце концов, мы не первый год знакомы. И уже многие догадываются, почему ты за папкой по пятам ходишь. Совсем не для того, чтобы своей фактурой впечатление производить. И я пару раз слышала, о чём вы говорите за закрытой дверью его кабинета.

— Оба-на. Дверь же закрыта была.

— Не придирайся к словам. Ген, — просительно затянула я, — ну подумай сам, чего ещё ты добьёшься дома? Куда дальше идти? — Я выдохнула. — Как я и сказала, сопьёшься от тоски в своём клубе.

— Тебе вина налить ещё?

— Немножко.

Налил он в бокал немного, как я и просила, но зато я выпила залпом, настолько разволновалась. Мне почему-то казалось, что Генкин приезд — это моя самая большая удача. Такой возможности поговорить с ним спокойно, никуда не торопясь и не дёргаясь от каждого звонка и звука, возможно, больше не представится долго.

— Я предлагаю тебе большое дело.

— Ты предлагаешь мне дело своего отца. — Он остановился рядом со мной, даже на стол рукой опёрся, наклонившись ко мне. — Что поменяется? Название города?

Мне пришлось голову назад откинуть, чтобы в лицо ему смотреть.

— Я предлагаю тебе это дело развить и создать что-то своё. Ни папка, ни Ника не полезут на внешний рынок. Их вполне устраивает то, что есть. У нас не маленькая страна, на их век клиентов хватит. А пока они дозреют до Европы… Ты же знаешь этот бизнес не хуже отца. Всю его изнанку. А я знаю, как работать, как привлечь клиентов. Ты думаешь, я зря последние два года по Европе моталась? Ген, у меня стопки проспектов, планов, разработок. Нужно только начать. Одна я не смогу, а мы с тобой…

Он выпрямился и от стола отошёл, достал из кармана сигареты.

— Здесь я никто, Вась, здесь я один из многих. А у тебя планы наполеоновские…

— А там ты кто? — Я на стуле развернулась, потеряв всякий интерес к еде. — Я тебе и предлагаю начать всё сначала. Надо вперёд двигаться! А ты на месте стоишь. Деньги он зарабатывает… Куда тебе столько денег? — Я прищурилась. — Им сколько не дай, всё равно мало будет. А нам с тобой хватит. А то, что ты здесь никто… По крайней мере, Геночка, здесь каждый мент тебя в лицо узнавать не будет. Вот об этом я тебе и говорю!

Генка курил, повернувшись ко мне спиной, а потом в затылке почесал. Мне вдруг смешно стало.

— Что? Выгоды подсчитываешь, Завьялов?

Он глубоко затянулся, потом сигарету затушил и ко мне повернулся.

— А чего их подсчитывать? Ты сама говоришь, это планы и мечты.

— Ну и что? Главное, чтобы планы были. — Завьялов ко мне приблизился, а я руку протянула, схватила его за ремень и заставила ближе ко мне подойти. Голову закинула, чтобы в глаза ему смотреть. — Это наши с тобой планы. Нужно только захотеть.

Он большим пальцем по моей щеке провёл, смотрел странно, чересчур пристально, словно что-то внутри меня разглядеть пытался. Его ладони на мои плечи легли, чуть сжали их, а Завьялов криво усмехнулся.

— Если я тебя встряхну хорошенько… что будет?

Я глаза от его лица отвела, стала смотреть на непонятный абстрактный рисунок на его футболке.

— Ты ей веришь? — спросила я после паузы. Голос предательски дрогнул, и я на себя разозлилась. — Когда она говорит, что любит тебя, ты ей веришь? Или для тебя это не важно? — Он отвернулся, а я печально кивнула. — Вот именно. А меня легче встряхнуть, чтобы перестала глупости болтать. Или отправить куда подальше… в Москву, одну. — Я поднялась, продолжая держаться за пряжку его ремня. — Жалко, что у меня сил не хватит тебя встряхнуть, как следует.

Я ушла в спальню, открыла шкаф, и остановилась перед ним, мутным от слёз взглядом уставившись на ровный ряд своих платьев на вешалке. Дышать старалась глубоко, слёзы вытерла, но внутри по-прежнему всё кипело, так и хотелось крикнуть: почему?!

— Вась.

Я первое попавшееся платье с вешалки сдёрнула.

— Я переоденусь, и мы куда-нибудь сходим. В кино. Пойдём в кино?

— Пойдём в кино, — согласился он, правда, без особого энтузиазма. Потом всё-таки подошёл ко мне и обнял, уткнувшись носом в мою шею, жарко подышал на ухо. — Васька.

Я не удержалась и носом шмыгнула. И даже это получилось как-то по-особому обиженно.

— Я так хотела, чтобы ты приехал. Не сейчас, а вообще. Так хотелось просто сходить куда-нибудь, и при этом не шарахаться друг от друга. Чтобы никто не знал нас и не удивлялся, почему мы вместе. Всё думала, как это будет. Как это — не отскакивать друг от друга. Не закрывать двери на ключ, не врать, если нас вместе увидели. А это ведь так просто, нужно сделать только один шаг… — Я плечами пожала, стараясь не отвлекаться на руки Завьялова, которые успокаивающе гладили меня по животу, по бокам, на его дыхание, щекотавшее мою щёку. — Почему ты мне не веришь? Я столько раз тебе говорила, что люблю. А ты боишься, что я однажды очнусь, как ты говоришь, и брошу тебя?

— Вась! — Генка тут же отстранился и отошёл, сел на кровать. А я обернулась.