Онлайн книга «Отойти в сторону и посмотреть»
|
– Нет… Макс. Извини. – Так за что же спасибо? – Ну… Что… – Я просто ближе всех был. Это закон – действует тот, у кого больше шансов, запомни. И на отца не сердись – когда началось, я ему дал понять, что подберу тебя. – Да я… – Никогда не спорь с престарелыми родственниками. И никогда не оправдывайся! Ни перед кем! Ты – Принцесса! Тебе по штатному вселенскому расписанию не положено. А люди… Что люди? Далеко не у всех скорости реакций такие, как у ветра или… у принцесс, например! И не все они пластичные и текучие, как… – Как что? – Ну, хотя бы, как та же… вода
Тебе уже пятнадцать. После долгих среднеазиатских каникул, быстротечного подмосковного бабьего лета, жёсткой, сухопарой и грязной московской зимы и обманчивой во многих отношениях весны вернуться на новый сезон в Крым – это вернуться домой. Ты так ждала, что праздник повторится. И Владимир Максимович увидит, как ты похорошела. Непривычно окрепшая грудь скромно заставила сменить вечную футболку на свободную рубашку. Новая причёска. И мама не поехала – какие-то неотложные дела на работе… (… – А Макс когда приедет? – Что, соскучилась? – Да нет… – Сказал, попробует, но вряд ли. – Жаль… – Может, вечером шариком постучим? В беседках на набережной новые столы… – Неохота. – А что охота? – Не знаю. – Не нравится мне твоё настроение… – Настроение как настроение. – Море-то, я надеюсь, не отменяется, коль уж всего остального неохота? – А куда завтра? – Думал, в залив к скалам… Ну, там, где обвал был в восемьдесят втором?.. – Мама же нам запретила. «Берегитесь осыпей и камнепадов», помнишь? – Ну мама, мама… Её же здесь нет… Так пойдём? – А кто ещё с нами? – Ты же знаешь. Мы да Мишка с Серёгой – больше из наших никого на посёлке нет. – Знаю… – Ну и? – А поныряешь со мной? – Посмотрим…) Всё как обычно – они взяли с собой пятилитровую канистру вина, сыр, фрукты и сели играть в преф. Для стоянки место, правда, не очень. Узкая полоска берега. Народ весь день по тропе шастает. Дальше идут – там есть песчаные бухточки. А тут крупная галька да валуны. Семейные – они капризные. Сами едут за тридевять земель – отдохнуть. А потом выясняется, что Москву с собой забыли захватить. С асфальтовыми тротуарами, ступеньками, лифтами… А тут – в море без вывихов и ушибов не зайти! Над узкой полоской берега сыпучие отроги круто уходят вверх. Лучше уж в море болтаться. А то не ровё́н час действительно по голове булыжником каким-нибудь получишь. Зато сам залив… Глубоководный. Со множеством гротов, пещер и расщелин. Особенно после памятного обвала 1982-го. И крабов всегда есть где разыскать. И «поля» рапанов на вполне доступной глубине. Есть чем заняться и из чего выбирать… «Мидий, может, надерёшь? Всё равно весь день бултыхаешься. Вечером пожарим…» Чёрт бы их всех подрал! Был бы Макс… Хотя… Мидии ты любишь. Даже неизвестно, что больше – собирать, готовить или есть. Когда отколупываешь их от камня «круглым» ножом, давным-давно ещё свистнутым в местной столовке… Нет, нет. Не так. Сначала, обнаружив колонию, проводишь рукой, выбирая те, что покрупней. Они такие ладные. Как капсулы космических кораблей будущего, что так любят иллюстраторы «Искателя» [9] . Лежат в ладони, как огромные тусклые миндалины… У местных свои насиженные места. А ты любишь новые, «дикие». Чтобы потрудиться на славу. Может, поэтому раковины потом и отдают весь свой вкус сполна – что по-походному зажаренные в костре на ржавом куске железа, что «со всеми почестями» – отваренные, почищенные, а потом утомлённые на сковороде с лучком и поданные со сметаной или в масле с розовыми помидорами. Поэтому приходится много нырять, обшаривая бока огромных камней и подводных утёсов в поисках достойных колоний. Залив глубокий. Дно обрывистое. С первого мелководного яруса глубина резко падает метров до восьми-девяти. А со второго – до двенадцати-пятнадцати. Ты можешь осилить и двенадцать. Но мало совсем остаётся времени на поиски. Так что оптимально – на первом. Но он сильнее всего загромождён после того обвала в 82-м. Множество ходов, гротов, расщелин. Сколько ты их уже здесь исследовала, а даже топография в единую картину до сих пор не складывается. Нож и пара полиэтиленовых пакетов. Когда один наполняется, оставляешь его на дне на видном месте. Сегодня везёт – колонии небольшие, зато экземпляры крупные. Оба пакета забиты так, что ручки еле сходятся. Азарт есть азарт! Оставив оба мешка на дне вместе с ножом, ты отдыхаешь – греешься и нежишься под солнцем на выступающей из воды скале. Необъятные в опаловой дымке глубины, порой пугающие тенями нависающих склонов, эти же скалы – уютные и домашние над водой, в сочно-зелёной кайме мягких водорослей. Нервозность и меланхолия проходят. Ты уже давно заметила, что, оставаясь один на один с горами или с морем, ты быстро избавляешься от того, что приносят в жизнь люди. Их разговоры, планы, ссоры, проблемы… Почти все. Кроме разве что самых близких, своих… Вот от Макса не надо «отмываться» в естественной среде. И от отца раньше не надо было… Мать – не в счёт. Она, как скала – всегда на своём месте. Для человеческой жизни что-то непреодолимое, незыблемое… Пора назад. Ныряешь, подхватываешь пакеты, нож – и несколькими синхронными гребками ласт выносишься на поверхность. Ещё несколько – уже спокойных поочерёдных взмахов и… Как подводная лодка, медленно – под острым углом – идёшь на погружение. Вот, блин, ёлки зелёные! Перегруз. Ещё попытка – эффект тот же. Пакеты слишком тяжелы. Всё жадность. Так ведь не оторваться же! Приходится нырнуть и оставить половину поклажи на дне. Бросить с высоты – пакет может разъехаться. Мельком при погружении в придонной расщелине замечаешь краба. Крупный. Никуда не денется. В полдень они ленивые. Рядом с пакетом оставляешь и нож – для ориентира. Он блестящий – хорошо виден. Одна ходка. Вторая… «Ты там не окоченела ещё?» Можно даже не отвечать. В определённом состоянии сознания у мужчин все вопросы риторические. |