Онлайн книга «Все включено: скандал, секс, вино»
|
Я смолчала, не желая пускаться в дискуссии. Сухоруков подленько ухмылялся, но вдруг… взвыл. Лопоухий заметался вокруг шефа, не понимая, что произошло. Сухоруков же взвыл опять и стал тереть руку в одном месте, потом сквозь рукав, затем схватился за ногу. Татьяна хихикнула. Лопоухий повернулся к ней с искаженной физиономией. – Вы!.. – рявкнул он. – Это муравьи кусаются, – вежливо пояснила я. – Какие еще муравьи?! – взвыли Сухоруков и его подчиненный одновременно. – Рыженькие, маленькие. Говорят, их укусы полезны. Мне пришлось пояснить, где мы обнаружили чемоданчик, ведь парни не слышали, что мы говорили во время поисков в лесу. Они тогда даже забеспокоились нашим долгим отсутствием, несколько раз проезжали мимо моей машины, чтобы убедиться, смотались мы или нет. – Могли бы помочь, – хмыкнула Татьяна. – Джентльмены называются. Только бы чужими руками жар загребать. Сухоруков пропустил фразу мимо ушей. Он больше не выл, но иногда почесывался. – Хватит тянуть резину, – взяла инициативу в свои руки Татьяна. – Нам тоже интересно. Открывайте. Сухоруков открыл. Потом развернул кейс к нам. В нем лежали ровненькие пачки стодолларовых купюр. Татьяна принялась считать. – Мало! – воскликнула она. – Я была права. Я же, испросив разрешения, взяла одну пачку. Почему-то не исключала, что баксы могут быть фальшивыми. – Сними бумажку, Юля, – проворковал Сухоруков. – Ты права. Надо проверить подлинность денег. Я-то давал настоящие. А вдруг кто-то ловкий сумел их подменить? Я разорвала бумагу, опоясывающую пачку, и попыталась развернуть баксы веером. После чего у меня начался истерический смех. В пачке было только две подлинные купюры – сверху и снизу, а вообще она оказалась ловко сделанной «куклой». Сухоруков на пару с подчиненным стали судорожно выхватывать пачки из кейса, с обезумевшими глазами срывать с них бумагу и разбрасывать по полу аккуратно нарезанные кем-то листочки… Мы с Татьяной быстро переглянулись. Теперь я не смеялась, опасаясь, что Сухоруков обратит своей гнев на меня. Татьяна тоже сдерживалась, хотя я видела, как у нее на губах то и дело мелькает ехидная улыбка. Но невольно вставал вопрос: кто постарался на этот раз? Серега? Но когда успел?.. Надо отдать должное Сухорукову, он быстро успокоился и взял себя в руки. С минуту он сидел, тупо глядя в пустой чемоданчик, потом приказал Лопоухому, чтобы прислал человека убрать здесь все. Лопоухий выскочил из комнаты и вскоре вернулся с женщиной лет тридцати семи, в фартучке. Она вежливо поздоровалась с нами и молча и быстро убрала комнату, настоящие доллары (или выглядевшие настоящими) аккуратно положила на край стола, бумагу забрала с собой и тихо закрыла дверь. Лопоухий остался с нами и встал недалеко от двери, сложив руки на груди. – Так… – произнес Иван Захарович, посмотрел на меня, потом на Татьяну. – Права была Юля: не надо делить шкуру неубитого медведя… – И говорить «гоп», пока не прыгнешь, – добавила я. Сухоруков медленно кивнул и стал рассуждать вслух: – Вы не могли сделать эти «куклы». Нас обеих порадовало, что нас, по крайней мере, не подозревают, а следовательно, карать не должны. – А Серега? – посмотрел на меня Сухоруков. – Как считаешь, Юля? Я думала, что он тоже не мог. Я вообще считала, что он этот кейс не открывал, ведь ключа-то у него скорее всего не было, а когда возиться с отмычками? Вон тут сколько возились… И даже если и были, он же не проверял пачки. Когда? Где? И не стал бы он прятать «куклы» с такой тщательностью в лесу. Да и когда Серега мог их нарезать? Хотя… Он ведь по гостинице везде ходил со своим кейсом. Могли они лежать в нем? Если он их нарезал заранее, перед тем как ехать в Финляндию? Но тогда где настоящие деньги? Куда он их дел? Скорее всего Сергея тоже кто-то обманул… Но он вручил мне десять тысяч долларов, которых в начале того злополучного вечера у него не было. Откуда они появились? Про них я, правда, вслух сообщать не стала. – Значит, в таком виде денежки покинули Питер, – заявил Сухоруков. – Делаем вывод. Мы с Татьяной вопросительно посмотрели на хозяина особняка. – Я надеюсь, вы не думаете, что это я… – Нет, Юля. Ты не могла знать про деньги заранее. Тебя использовали. Сергей просчитался. И его, скорее всего, тоже использовали. Причем очень хитро… – Вы знаете кто? – На девяносто девять процентов. Больше просто некому… Сухоруков задумался, потом повернулся к Лопоухому. – Ты все понял? Парень кивнул, только спросил, куда везти товарища. – Сюда, – сказал Сухоруков. – Девочки как раз с ним побеседуют. У Юленьки, наверное, вопросов масса накопилась. Да в этом деле еще и личный интерес имеется… – Что будет с Сергеем? – резко спросила я. – А ты что хочешь? – Вы его не убьете? – Зачем же мне его убивать? – удивился Сухоруков. – Для начала побеседовать надо. Расспросить, как дело было… Да и потом, зачем человека убивать, если его использовать можно? С выгодой? А от Сергея может быть много пользы – если держать его в узде. Причем он должен знать, что за каждый шаг в сторону хорошенько получит кнутом… * * * Но в тот вечер мы так ничего и не дождались. Без каких-либо объяснений нас с Татьяной доставили домой (на моей машине, за которой следовал джип сопровождения, в который потом пересел наш водитель, вежливо попрощавшись). Ни до чего не додумавшись, мы легли спать. Но на следующее утро я решила, что мне следует сходить на набережную перед Крестами, чтобы подать Сереге сигнал. Совесть мучила. Я считала себя в некотором роде виноватой перед ним. Ольга Петровна заявила мне, что я – дура набитая. – Лучше вечером иди, – сказала Татьяна. – Сейчас там народу полно. Сама подумай: следаки, адвокаты, передачки народ несет… А вечерком, наверное, поспокойнее. Кстати, у тебя куклы в квартире есть? – Бумага, что ли? – не поняла я. – Бумаги навалом. – Нет, настоящая кукла. С косами. Не Барби, конечно. Барби слишком маленькая. Не увидит еще. Куклы, как мы в детстве играли. – Зачем?! Или… А ты думаешь, он поймет? – Подумает. Сокамерники подскажут. Кому-то придет в голову. Ну что еще он может подумать? – Что беременна. Татьяну разобрал смех. Я решила посоветоваться с Татьяной, какие слова мне лучше писать рукой в воздухе для Сереги. Слов должно быть немного, они должны быть короткими, но емкими. Можно, конечно, перекрикиваться, но все ли услышит любимый? По-моему, «рисовать» в воздухе сигнал надежнее. – Так и покажешь ему: «В кейсе» плюс настоящую куклу. |