Книга Горький шоколад после любви, страница 38 – Мария Жукова-Гладкова

Сотрудники органов (и находившиеся при исполнении, и появившиеся в качестве зрителей) тоже стали делать ставки, и их тоже почему-то интересовали вопросы убийства и возбуждения уголовного дела.

Андрей с коллегой, занимающим с ним один кабинет, появились, когда мы с Пашкой уже собрались передислоцироваться в зал.

– Ну, что тут? – спросил приятель.

– Пока спокойно.

– А сами боксеры, или как там их называть?

– Они через служебный вход заходят.

– Юль, на что посоветуешь поставить? – спросил коллега Андрея. – Ты сама на что поставила?

– Ни на что.

– Честно? А почему? Или тебе нельзя по правилам?

– Мне все можно. Просто… Не знаю!

– А все считают, что кого-то убьют? – спросил Андрей и потащил меня к одному из мужчин, принимающих ставки. В фойе как раз появился Ящер и приблизился к нам.

Славик поздоровался с Андреем и его коллегой.

– Ну, на что решились?

Я спросила у держащего тотализатор мужчины, каковы ставки на убийство на ринге.

– Все считают, что убийство будет, – усмехнулся он. – Один к пятистам.

– Ставлю против, – сказала я и извлекла из кармана сотню зеленых.

Вокруг воцарилось молчание. На меня внимательно смотрели Славик, Андрюха с коллегой, Пашка даже перестал возиться с камерой, двое мальчиков из секьюрити прищурились.

– А почему? – наконец спросил Ящер.

– Ты не такой дурак, Слава. Если тут кого-то и прибьют, то не на первом же турнире? Ты ведь их несколько запланировал. И уже вбухал в рекламу немалые деньги.

Ящер усмехнулся. Андрей с коллегой, не сговариваясь, вытянули имевшиеся в карманах рубли и последовали моему примеру. У Пашки была только сотня (на пиво), но он ею пожертвовал. Я в случае проигрыша обещала сама купить ему пиво.

Затем мы все развернулись, чтобы идти в зал, но тут двери в фойе с шумом распахнулись, и, как и всегда эффектно, появился крестный отец, Иван Захарович Сухоруков, в сопровождении большой группы приближенных, а не только верных оруженосцев, Лопоухого с Кактусом.

– Ой, чуть не опоздали! – воскликнул Иван Захарович, казалось, занимая собой все пространство. – Уже в пути я подумал: надо бы цветочков купить. Юленька, тут много людей с цветочками?

Я, признаться, никого с флорой не видела. В основном, принесли кое-что другое. Но при виде «цветочков» Ивана Захаровича поняла: он – в своем стиле. Один из «мальчиков» тащил мешок наподобие тех, с которыми Деды Морозы ходят по квартирам перед Новым годом. Только все «цветочки» в нем были круглые… Какая-то похоронная контора сегодня перевыполнила план.

– А у вас с ленточками? – спросила я. – Что-нибудь написали на память?

– Не успели, – вздохнул Иван Захарович. – В следующий раз. Просто будем цветочки на сцену кидать. Как любимым артистам.

Иван Захарович с основной частью сопровождения отправился усаживаться поближе к сцене, а «Дед Мороз» и еще двое ребят пошли на балкон. Правильно: с балкона удобнее кидать венки.

Мы с Пашкой тоже пошли в зал. Я – в ложу ведущих, где уже находился конферансье, Пашка пристроился рядом, чтобы снимать то, что я велю. Само действо будут снимать другие операторы, камеры которых были установлены в разных частях зала на штативах. Пашка же по привычке держал свою на плече.

Заиграл бодренький маршик, мы с конферансье объявили о начале представления, которого народ давно ждал и вызвавшего огромный интерес. Потом к рингу выскочил Ящер, как хозяин клуба, кратко поведал о давно зревшей у него в мозгу идее и о том, что лавры Ивана Захаровича, пытающегося всячески благоустроить город, ему давно не дают покоя. Поэтому он решил немного развлечь город. И народ должен знать своих героев в лицо. В завершение Ящер также поблагодарил всех спонсоров, пожелавших выделить средства на организацию турнира, и обратил внимание публики на рекламные щиты, развешенные в зале.

После Ящера на сцене появился его адвокат, Зиновий Яковлевич, который объяснил, что проработал вопрос юридически, и всем участникам перед тем, как подняться на сцену, при множестве свидетелей будет предложено подписать вполне определенную бумагу. Он зачитал текст вслух. Если вкратце – участник идет на все добровольно, в здравом уме и трезвой памяти и ни к кому не имеет никаких претензий.

Народ встретил бумажку бурными продолжительными аплодисментами. Подозреваю, что хлопали поставившие на смертоубийство.

– Юль, ты не ошиблась? – подал голос Пашка, склонившись ко мне.

Признаться, меня уже стали одолевать сомнения… Я долго думала над этой темой. Даже если Ящер сам и не планировал никого прикончить, ему могли предложить организовать такое шоу и под эту лавочку… Он мог только догадываться… Предполагать.

Нет, все-таки – нет. На следующей неделе и еще через две запланированы аналогичные мероприятия. Если на последнем турнире… Да, тогда я буду готова поставить на смерть. Но не сегодня.

Я решила узнать мнение конферансье.

– Я вообще не делал ставок. Не знаю. Я, Юленька, в такие дела не лезу. Вы же сами, кажется, неоднократно упоминали в своих передачах и статьях одну мудрость последних лет: много будешь знать – не дадут состариться. Хотя я работаю в этом клубе, но часто… просто притворяюсь слепым и глухим. Жить, знаете ли, хочется долго и в добром здравии. Но нам пора объявлять первую пару.

И мы объявили. Владельцев двух заводов. Каждому перед сражением предоставлялось слово для устной рекламы своей продукции. По регламенту – три минуты, но разве можно уложиться в три минуты, рассказывая о себе, любимом? Надежды были только на зрителей, тщательно подготовившихся к шоу.

Когда из раздевалки появился первый участник в сопровождении четырех помощников, конферансье тихо застонал.

– Готовьтесь, Юленька. Этого не остановить никакими силами! Разве что пулей киллера.

– Вы его знаете?

– Из третьих рук. Он фамилию сменил. Был Трусов, теперь – Волков.

Волков начал выступление даже без микрофона, по мере следования к сцене. Голос у него – с таким полком на плацу командовать. Говорил непрерывно: и когда взбирался на ринг, и уже на сцене…

Мы с конферансье принялись за работу, то и дело вставляя реплики и напоминая о регламенте. Соперник Трусова-Волкова тем временем молча прошел к сцене, молча на нее взобрался, причем в сопровождении только одного помощника, и спокойно встал, скрестив руки на груди. А Трусов-Волков все болтал и болтал.

Не успела я подумать о том, где же гнилые овощи, тщательно собранные народом у овощных ларьков, как с балкона прилетело аж целых два помидора. Один бросок был просто идеален – помидор попал болтуну в рот, второй – в грудь, заляпав на майке слова «за правовое». В надписи читабельными остались только два слова: первое (я) и последнее (государство). Оригинально!