Книга Путь к сердцу мужчины, страница 29 – Мария Жукова-Гладкова

Я открыла глаза, чтобы сказать ему: не здесь, не сейчас, но не успела. Мой взгляд упал на стену рядом с холодильником – и я завопила истошным голосом.

Лассе выпустил меня из объятий и мгновенно повернулся. Но изображение уже исчезло. В кухню ворвались Колобок с Крокодилом, вслед за ними появилась Ксения, потом подтянулись и остальные.

Я хватала ртом воздух.

– Кого видела ты? – поинтересовалась Ксения и добавила: – Надеюсь, теперь никто больше не считает, что у меня галлюцинации?

Я видела великана с лосем. Великан занимал всю стену от пола до потолка. Я не помнила, чтобы в русских народных сказках встречалось что-то подобное.

– Хийси, – вдруг сказал Лассе.

– Что? Кто? – послышалось со всех сторон.

– Злой дух леса, – пояснил финн. – Не ваш, наш.

Лассе объяснил, что изначально Хийси – это название священной рощи, в которой хоронили людей. Там не рубили деревьев, даже запрещалось ломать ветки. Отсюда произошло финское название царства мертвых – Хиитола. У эстонцев оно именуется Хиидела. В финской мифологии именем Хийси в дальнейшем стали называть привидение или дух умершего, появление которого предвещает смерть. Также Хийси может быть и злым духом леса. В таком случае он изображается в виде великана или с жеребенком, или с лосем.

– Если я тебя правильно поняла, у нас Хийси должен бы быть привидением, появление которого предвещает смерть, – сказала я. – Дух леса нам ни к селу ни к городу.

– Но тогда почему он с лосем? – невозмутимо посмотрел на меня Лассе. – Это неправильно. С лосем или с жеребенком Хийси мог появиться только как дух леса.

– Но предназначался он явно для тебя, Лассе, – заметил Вова. – Марина, у тебя нет финских кровей?

Я покачала головой. Но ведь Хийси видела я, а не Лассе! Что это может означать? Это мне посылали знак?..

Меня качнуло. Лассе меня тут же подхватил. А ведь он меня только что предупреждал…

Значит, не бояться?

– Но почему мы с Лен в таком случае видели вашего домового? – подал голос Ник Хаус.

– Чем ты опять недоволен? – повернулся к американцу Колобок.

– А вы свою мифологию знаете? – спросил Гена. – Или индейскую? Может, вы видели кого-то из индейских богов. Вы просто его не знаете.

– Домового видела и я, – напомнила Агриппина Аристарховна. – Целых два раза. Никаких индейских перьев на нем не было.

– А на индейском боге должны быть перья? – уточнил Лассе.

Ему никто не ответил.

– И я тоже видел домового, когда он появлялся во второй раз, – подал голос Иван Васильевич. – Точно, наш. Я так его и представлял.

– Хийси видела Марина, – напомнил Лассе. – А не я. Я никого не видел. И вообще это, может, и не Хийси был. Мудрят что-то организаторы шоу. Эй, господа, вы плохо подготовились, – сказал он в потолок. – А если такие умные, то покажите, пожалуйста, доброго духа леса. Как его зовут, говорить не буду.

– Значит, тебя прихватили не просто так? – подал голос молчавший до этого Кирилл Петрович.

– В смысле? – повернулся к нему Лассе.

– Организаторы шоу, как ты их называешь, приготовили для тебя финского духа леса или кто он там. Это ж какую работу нужно было провести! Народ, кто-то еще когда-нибудь слышал про Хийси?

Все покачали головами.

– Значит, брали именно тебя. Или тебя и Юрки. Зачем?

Все замолчали.

– Но я видела настоящего домового, – первой нарушила молчание Агриппина Аристарховна. – Живого!

– Иван Васильевич? – посмотрела я на историка.

– Живого, – кивнул он.

– Выглядел очень натурально, – согласился Ник.

– Марина, вода кипит, – сказал Лассе.

Я быстро бросила макароны и стала помешивать, народ попросила принести банки три-четыре тушенки.

– Правильно, дочка, – сказал Иван Васильевич. – Давно пора перекусить.

Потирая руки, он первым уселся за стол, специально выбрал место спиной к холодильнику. Историк явно не хотел видеть ни нашего домового, ни финского духа. А вообще, почему американцам не инопланетяне привиделись?

Из коридора послышался витиеватый мат. Выражались Кирилл Петрович, Вова и Гена, которые, как я поняла, отправились выбирать тушенку.

Из кухни тут же выскочила Ксения, за ней побежали американцы, потом метнулся Лассе, правда, остановился в дверях и стал бросать взгляды то в коридор, то на меня у плиты. Я не могла бросить макароны. Агриппина Аристарховна села на стульчик рядом с Иваном Васильевичем.

– Что там? – крикнула я Лассе. В коридоре, похоже, все говорили одновременно.

Но его ответа я не услышала. Уголком глаза я заметила какое-то движение у холодильника. Я резко повернулась, на мгновение забыв про макароны, и застыла с ложкой в руке.

В углу у холодильника, у самой стены, приплясывал домовой – точно такой, как описывали те, кто его уже видел. Бывшая балерина как раз бросила взгляд на меня, поняла, куда я смотрю, тоже повернулась и сказала:

– Здравствуйте, молодой человек!

Домовой исчез.

Агриппина Аристарховна повернулась ко мне.

– Это он, – сообщила она.

– Я поняла, – ответила я.

Лассе метнулся к холодильнику, но было уже поздно.

– Нас всех хотят свести с ума? – спросила я у него.

– Не думаю, – ответил он с самым серьезным видом. Финн о чем-то напряженно размышлял. – Одинаковых галлюцинаций у нескольких совершенно разных людей не бывает.

– Значит, это настоящий домовой, – уверенно заявила Агриппина Аристарховна. – Нужно дать ему покушать. Хлеба у нас больше нет. Молоко только концентрированное. Ну ничего, мы ему макарончиков с тушенкой положим. Марина, в чистую тарелочку обязательно положи.

Я кивнула.

Макароны сварились. Лассе подержал дуршлаг, я их слила.

– Эй, тушенку кто-нибудь принесет? – крикнула в коридор.

Вскоре появился Вова с обалдевшим видом. Тушенку, правда, к груди прижимал. Целых четыре банки.

– Ипполита убили, – сообщил он.

– То есть как?! – воскликнула я.

– Шею свернули.

– А сам он не мог?.. – подал голос Иван Васильевич.

– Пойдите и посмотрите, что с ним, – взорвался Вова, банки выпали на пол. Я их подняла, на автопилоте достала открывашку из ящика стола и стала открывать первую. – Марина, дай я, ты еще банки открывать будешь, когда мужики есть. – Вова вырвал открывашку у меня из рук и чуть ее не сломал. Я заметила, что у него трясутся руки.

Я судорожно размышляла. Лассе постоянно находился со мной. Он просто не мог. Иван Васильевич не отходит от Агриппины Аристарховны, да и навряд ли смог бы свернуть шею такому здоровому лбу, как Ипполит. Вова явно в ужасе. Ник? Гена? Кирилл Петрович?