Онлайн книга «Путь к сердцу мужчины»
|
Мне очень хотелось сунуть голову под холодную воду, но я не стала этого делать, ведь потом долго сушить мои косы. Я тщательно почистила зубы новой зубной щеткой, которых тут предлагалось на выбор штук десять, смыла несмываемую тушь специальным кремом, который в этой ванной нашелся, потом долго плескала в лицо холодную воду. Уже в комнате я еще раз внимательно посмотрела на картину над кроватью, узнала Верещагина, потом расчесалась, заплела одну косу, подвела глаза – и тут мой взгляд упал на мобильный телефон. Надо же позвонить маме и тете Свете! Экран был пустой. То есть на нем не было никаких значков. Батарея не могла разрядиться, я его вчера заряжала! Я потыкала в разные кнопки – безрезультатно. Но здесь же должен быть телефон? И сейчас у всех есть мобильные! Правда, почему-то в душе зародилось нехорошее предчувствие. Наконец я покинула комнату, где продолжал спать друг Лассе, и пошла на голоса. В просторной кухне сидело шесть человек: Крокодил, он же – Гена, его круглолицый товарищ, которого звали Вова, а чаще – Колобок, Лассе, дядечка пенсионного возраста с мокрой головой и бородой, рыжий мутноглазый мужик неопределенных лет с видом дебила и подбитым глазом, к которому он то и дело прикладывал какого-то бронзового божка, и женщина лет двадцати пяти в помятом брючном костюме. Я поздоровалась. Все собравшиеся ответили и продолжили завтрак. – Открывай холодильник, дочка, пока другие не проснулись, – предложил пожилой дядечка, перед которым стояла сковородка с яичницей, по-моему, из десятка яиц. – Меня зовут Иван Васильевич. – Который меняет профессию? Мужчина задумался, потом кивнул и заявил, что можно сказать и так. Но вообще-то он уже давно ждал нового воплощения. Видимо, это оно и есть. «Псих, что ли?» – подумала я. Иван Васильевич словно прочитал мои мысли и сообщил, что в последние годы пришел к выводу, что буддисты правы, но сам он буддизм принять еще не успел. Он также признался, что с удовольствием отправился бы в Тибет. – И что вас останавливало? – Отсутствие денег и документов, – поведал он невозмутимо, наворачивая яичницу в своей новой реинкарнации. – Ник Хаус, гражданин Америки, – представился рыжий с постной физиономией. – А это моя племянница Лен Винтребром. Женщина кивнула. Я тоже представилась, открыла холодильник, выбрала колбасу, плавленый финский сыр и йогурт, сделала бутерброды и присоединилась к завтракающим. – Марина, что ты помнишь из вчерашнего? – спросил меня Колобок. Я поморщилась. Визит к милому другу вспоминать совсем не хотелось. – Вы помните, как вы оказались в этой квартире? – спросил американец. Обращаясь ко мне, он отводил руку с бронзовым божком от глаза, но как только заканчивал говорить, сразу же прикладывал снова. – Да, – ответила я. – Как?! – воскликнули все остальные хором. Я обвела их ошалелым взглядом. Ник, Лен, Иван Васильевич и Лассе не помнили вообще ничего и даже не знали, в каком районе находятся, а Колобка с Крокодилом, как я уже слышала, вызвали на протечку. Дверь оказалась открытой, они вошли – и тут за ними закрылась решетка. Решетки также есть на всех окнах. Мы в ловушке. – А мобильные телефоны? – спросила я. – У тебя работает? – воскликнула Лен. – Наверное, батарейка села, – вздохнула я, потом опять посмотрела на лица окружавших меня людей. – Мы проверили телефоны у всех, кто находится в квартире, – сказал Колобок. – У всех вынуты SIM-карты. – А ваши? – я посмотрела на Колобка, потом на Крокодила. – Исчезли, – объявил Крокодил. – То есть как?! Вы вошли в квартиру с телефонами? – Да, – кивнул Вова. – Тут мистика какая-то происходит. Мы посмотрели ванну, туалет, кухню, не обнаружили никакой протечки и отправились искать хозяев. Увидели всех… Потом Ник проснулся. А затем что-то произошло… – Мы все очнулись на полу, – взял на себя рассказ американец. – Мы втроем. Гена, Вова и я. Мы не поняли, что с нами произошло. Но мы потеряли сознание. Когда мы очнулись, у всех в аппаратах не оказалось SIM-карт. Когда пропала моя, я точно не знаю. Я не смотрел сразу же после того, как очнулся. – Сколько вы оставались без сознания? – поинтересовалась я. – Примерно час-полтора. – Вы не почувствовали никакого запаха или… Все трое покачали головами. – Левый торпедный аппарат… – раздалось из глубины квартиры. Все дернулись. – Он все время орет, – сказал Иван Васильевич, наворачивая огромную яичницу. – Моряк, наверное. И тут в дверях кухни появилась маленькая старушка, вежливо и тихо со всеми поздоровалась, потом вдруг расплакалась. Я бросилась к ней и принялась ее утешать. При виде этого хрупкого создания почему-то сразу же возникало желание взять его под защиту, как ребенка. – Я сошла с ума? – подняла она на меня глаза. Когда-то, думаю, она была очень красивой женщиной и пользовалась успехом у мужчин. – Вы тоже не помните, как здесь оказались? Старушка отпрянула от меня, потом посмотрела на замерших за столом людей, потом снова на меня. – Мы точно не в сумасшедшем доме? – уточнила она. Кого что волнует… – А я подумала, что это племянница меня в психушку запихнула. Она ждет не дождется, когда я умру. Все ей не терпится в мою квартиру переехать. Но она ее все равно не получит! – весело воскликнула старушка и проследовала к столу. – У вас замечательно пахнет кофе! Иван Васильевич вскочил, пододвинул старушке табурет и побежал наливать кофе. – Может, бутербродик? – спросил он у нее. – Я не ем хлеб, – объявила она. – А почему? – поинтересовался Колобок, намазывая толстый кусок булки маслом. – Я – балерина. Всю жизнь на диете. Привыкла… – Старушка представилась Агриппиной Аристарховной Сургановой. Фамилию я слышала. По-моему, у нас даже альбом есть, где она запечатлена на черно-белых фотографиях. – Да, деточка, – подтвердила она. – Я была солисткой Кировского… – ее взгляд стал мечтательным. – Я танцевала с Нуреевым… Агриппина Аристарховна сказала, что выходила на сцену до сорока шести лет, а потом стала учить молодых. Сейчас она ведет кружок танцев для девочек, потому что пенсии катастрофически не хватает. За квартиру приходится платить больше, чем государство выделяет бывшей балерине. А еще ведь нужно кушать, несмотря на то, что Агриппина Аристарховна ест, как птичка. И лекарства… Занятие балетом не проходит просто так. Болят суставы, очень болят. В сырую погоду дают знать о себе все старые травмы. А если учесть, что в Питере сырая погода стоит практически постоянно… |