Книга Шесть подозреваемых, страница 110 – Викас Сваруп

— Кто… кто ты такой? — спрашивает Кумар, вглядываясь в серебристый сумрак.

Тени приходят в движение, и из-за дерева выступает весьма примечательный молодой человек. На нем белая рубашка с темными брюками и красная бейсболка «Гэп», а через плечо перекинута лямка парусинового мешка. Черная кожа почти сливается с ночной мглой, но белки его глаз пылают во мраке подобно факелам.

— Я Джиба Корва из Джаркханда, — произносит странный чужак.

— Что ты здесь делал?

— Ждал.

— Благодарю. Ты спас мне жизнь.

— А ты кто такой?

— Я — Мохан… Мохандас… Карам… Кумар. Нет-нет, неправильно… Погоди, я сейчас повторю. Меня… зовут… Мохан Кумар. Вот так, верно. Ненавижу змей.

— Я прогнал кобру, но ты все равно чего-то боишься.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую запах страха. Это все из-за тени?

— Какой еще тени?

— Той, которая гонится за тобой, как свет луны. Эмбекте.

— Эмбекте? Что это?

— В каждом человеке обитают сразу два духа — эука и эмбекте. Скончавшись естественной смертью, например, от болезни, он превращается в эука и отправляется жить под землю. Но если это была внезапная гибель — убийство или что-нибудь в этом роде, — тогда эмбекте выходит наружу, чтобы найти себе новое тело. Он может вселиться в любую живую оболочку, которая встретится на пути. Вот и твое тело кем-то захвачено.

— Боже, и ты его вправду видишь?

— Нет, одну только тень. А это злой или добрый дух?

— Очень злой. Он заставляет меня творить совершенно безумные вещи. Ты… ты бы мог с этим… что-нибудь сделать?

— Мог бы.

— По словам докторов, это CMЛ, но я-то знаю, что у меня самая настоящая одержимость. Мне нужен экзорцист, а не психотерапевт. Тебе известно, как изгоняют духов?

— Да. Я наполовину торале. От тени можно избавиться.

— Сделай это, прошу тебя. Я хочу вернуть свою жизнь. Взамен требуй все, чего пожелаешь.

— Вы не могли бы дать мне денег?

— Много?

— Два раза по девять тысяч.

— Итого восемнадцать. Это большая сумма. Зачем тебе столько?

— Чтобы купить обратный билет на родину.

— Давай заключим сделку. Исцелишь меня — восемнадцать тысяч твои.

— Тогда ложитесь.

— Прямо здесь, на земле?

— Да. И рубашку снимите. Надо намазать красной глиной ваше лицо и грудь.

— Ты мой спаситель. Слушаю и повинуюсь.

Расстегнув курту и жилетку, Мохан ложится на жесткую землю. Ему даже наплевать на муравьев, которые бегают по ногам, и на сучки, воткнувшиеся в спину.

Туземец открывает черный мешок, достает оттуда глиняный комочек и растирает его со свиным салом. Затем изображает на груди Кумара тонкий рисунок рыбьего скелета и наконец проводит у него на лице несколько горизонтальных полосок.

— Что ты делаешь? — спрашивает Мохан с беспокойством.

— Вызываю духов, которые отгонят эмбекте. А теперь закрой глаза и не разговаривай.

Туземец надевает на шею бывшего чиновника амулет-ожерелье. Прикрывает его лицо левой ладонью, а в правой зажимает маленькую белую косточку. И принимается напевать, кругообразно раскачиваясь то в одну, то в другую сторону. Все быстрее, быстрее…

Мохана пронзает мучительная боль, как если бы в его мозг воткнули штопор, а кожу содрали заживо. Он громко стонет и теряет сознание.

Проходит время; Кумар открывает глаза. Туземец тихо сидит напротив и пристально смотрит на него.

— Готово? — спрашивает Мохан.

— Да. Я освободил ваше тело от эмбекте.

Мохан сжимает виски. Действительно, боль исчезла. Внутри появилось приятное ощущение: он снова цел, он чист. Бывший чиновник поднимается и начинает приводить себя в порядок.

— Слушай, ты сотворил настоящее чудо. Этот ужасный дух причинил мне немало бед, хотя, казалось бы, такой известный мужчина…

— Мужчина?

— Ну да, меня терзал дух Мохандаса Карамчанда Ганди. Махатмы Ганди. Ты ведь о нем слышал?

— Вы заблуждаетесь. Вами владел не мужчина, а женщина.

— Женщина? С чего ты взял?

— И довольно упрямая. Мы с ней разговаривали.

— Как ее имя?

— Руби Джил.

— Ах вот оно что! — восклицает Кумар. После чего, ощупав провисший карман с пистолетом, задумчиво прибавляет: — Значит, все это время Руби Джил направляла меня, выдавая себя за Махатму Ганди… Начинаю понимать…

Туземец тянет его за рукав.

— А деньги?

— Да-да, конечно. — Открыв бумажник из черной кожи, Кумар вынимает пачку хрустящих купюр по тысяче рупий. — Ты просил восемнадцать; вот тебе двадцать. Теперь можешь отправляться хоть в Лондон!

— Вы очень добры. — Туземец берет у него деньги и благодарно кланяется.

Мохан Кумар вытирает лицо платком, чтобы избавиться от следов красной глины. Поднявшись, он отряхивает от пыли свой дхоти.

— Никогда больше не напялю на себя эту гадость.

Бывший чиновник выходит из чаши на лужайку и смотрит на часы. Четверть двенадцатого. Вечерника в полном разгаре. У бассейна резвится по меньшей мере с полдюжины девушек, возле бара толпится народ. Кумар ускоряет шаг.

— Есть у вас «Чивас»? — обращается он к официанту. Тот кивает.

— Тогда налейте мне полный стакан. Только не разбавляйте.

Залпом опрокинув виски, он утирает губы рукавом курты и просит повторить. А потом замечает поблизости главного исполнительного директора «Текстильной фабрики Рая» и весело хлопает его по плечу:

— Раха! Как поживаешь?

Тот оборачивается, поправляет очки в стальной оправе и с изумлением смотрит на Мохана.

— Какая неожиданная встреча, мистер Кумар, — цедит он.

— Да ладно, забудем прошлое, Раха. У меня было небольшое расстройство здоровья, но теперь все закончилось. Вот, хочу объясниться по этому поводу с Вики. Ты, случайно, его не видел?

— Они с Шабнам Саксеной только что вошли в дом.

Мохан осушает второй стакан. По дороге к особняку перед ним возникает блондинка-модель — та самая, что пыталась его поцеловать.

— О-о-о, Ганди-баба, вы вернулись, — воркует она, попивая земляничный дайкири.

Кумар улыбается:

— Да, вернулся. И весь горю желанием приобрести новый опыт. Когда желаешь начать?

Красотка приближается к нему на расстояние поцелуя.

— Может, прямо сейчас?