Книга Шесть подозреваемых, страница 34 – Викас Сваруп

— А вы-то кто такой? — устало спрашивает Мохан.

— Доктор Д.К. Тирумурти к вашим услугам, сэр. Профессор санскрита, из Мадурая.

— Забыл добавить, что ты еще и профессиональный мошенник, — подает голос подошедший сзади Тивари.

Кумар тянет гангстера за рукав:

— Пойдем отсюда, Баблу, довольно с меня свежего воздуха, надышался. Один просит, чтобы я его спас, другой объявляет меня избавителем нации… Здесь тюрьма или сумасшедший дом?

— Разница в принципе невелика, — ухмыляется тот. — Держитесь ближе ко мне, если не хотите свихнуться.

За ужином подают все ту же пресную гадость, но к этому времени Мохан успевает серьезно проголодаться и не моргнув глазом съедает все четыре роти, запив их оставшимся бульоном. Между тем его сосед почти не прикасается к пище, зато почему-то постоянно хлюпает носом.

— Как же вы держитесь без еды? — спрашивает Кумар. Тот отвечает широкой улыбкой. Потом утирает нос рукавом курты, поднимает угол матраса и достает на свет шприц для подкожных инъекций.

— Вот моя пища. — Удостоверившись, что шприц хорошо работает, гангстер вводит иглу себе в руку.

Мохан морщится.

— Вы что, наркоман?

— Еще чего! — горячо возражает Баблу. — Это я контролирую кокаин, а не он меня.

Сделав укол, Тивари вздыхает:

— Ааххх… Блаженство. Сказать по чести, ничто не сравнится с кайфом от крэка. Хотите попробовать? Это вам не какое-нибудь виски.

— Нет, спасибо.

— Лично мне требуется одна-единственная доза, на ночь. Этого хватает аж до следующего вечера.

— Как же вы спите?

— Глотаю снотворное.

— К счастью, мне пока не нужны таблетки, чтобы уснуть, — бормочет Мохан и натягивает одеяло на голову.

— Спокойной ночи, сэр, — отвечает Баблу и ни с того ни с сего разражается взрывом хохота.

Время идет. Кумар, хотя и со скрипом, втягивается в тюремную жизнь. Он постепенно приучается вставать в 5.30 на перекличку, сидеть на вонючей параше, не зажимая носа, пить водянистый чай и жевать несъедобные роти, ходить на молитвенные собрания и на сеансы йоги, даже смотреть по телевизору «мыльные оперы», которыми увлечено большинство здешних обитателей. Среди его знакомых появляются убийцы из Пенджаба и поджигатели из Гуджарата, нигерийские наркоторговцы и узбеки-фальшивомонетчики, мошенники из южных и насильники из северных районов Индии. Он начинает поигрывать в шахматы и карамболь. Берет из тюремной библиотеки три книжки в неделю и обзаводится личным дневником.

Все это время Кумару помогают держаться на плаву запасы шотландского виски, ежедневно доступные от щедрот Баблу; неизменные передачи от Шанти по средам — с говядиной карри и цыпленком бирьяни, [89] а главное — утешительные речи адвокатов о скором выходе на свободу.

Между ним и Тивари завязывается весьма непростая дружба. Мохана коробит от примитивной прямолинейности гангстера и наплевательского отношения к событиям в мире; с другой стороны, он восхищается властью, которой тот обладает в тюрьме. Баблу — некоронованный король «Тихара», весь персонал у него на побегушках: кто-то подкуплен, кто-то запуган. Находясь в тюрьме, он правит целой империей, причем львиную долю времени полушепотом общается со своими вассалами — устраивает похищения женщин и детей, требует выкуп, получает контрабандные партии алкоголя, кокаина и сим-карт, раздает подачки уступчивым полицейским и продажным чиновникам. У Баблу потрясающий нюх на человеческие слабости: он точно знает, кого соблазнит девчонка по вызову, а кого — презренный металл. Но лишь накануне Нового года Кумар окончательно убеждается в его всемогуществе, когда Тивари организует «маленький концерт» для персонала и своих верных приспешников.

В читальном зале столы и стулья задвинуты по углам, а у стены возведен импровизированный деревянный помост. Пол устилают белые простыни с поролоновыми подушками. Посередине выставлены две бутылки «Джонни Уокер». Вокруг на одинаковом расстоянии — соленые орешки в мисках из нержавейки.

Сам Баблу полулежит, опершись на мягкий валик, потягивает из бокала виски, хрустит кешью и любуется юной красоткой на сцене. Девушка в юбке до колен и облегающей блузке старательно подражает движениям Шабнам Саксены под фонограмму, составленную из кинохитов актрисы.

По левую руку от хозяина торжества сидит начальник охраны, по правую — Мохан. Вплотную к ним расположился прочий персонал, а позади — пятнадцать избранных арестантов, допущенных на представление.

Танцовщица трясет внушительной грудью перед носами у мужчин. Зрители пялятся на нее, кличут милашкой и делают непристойные жесты. Между тем ночь все тянется, алкогольные испарения ударяют в головы, и вот уже тюремщики забираются на сцену, чтобы присоединиться к пляске. Один призывно вихляет бедрами, другой неуклюже ловит край развевающейся перед ним юбки. Тивари подзывает девушку к себе и осыпает ее дождем из банкнот по сто рупий каждая. Начальник охраны благодушно взирает на происходящее, время от времени засматриваясь на новенький «Ролекс», который утром получил в подарок от гангстера.

— Потрясающе, Баблу сахиб! — заливается соловьем доктор Тирумурти. — В жизни не думал, что буду так веселиться в тюрьме.

— А я всегда говорю: «Живи и дай жить другим», — самодовольно произносит Баблу и подмигивает Мохану: — Ну что, Кумар сахиб, как по-вашему? Плохо ли отмечать Новый год в «Тихаре»?

— По-моему, вы правы, — соглашается Мохан. — В конце концов, здесь не так и ужасно. Ваше здоровье!

Перед самой полуночью Кумару приспичивает отлить, и он покидает читальный зал. На выходе в лицо ударяет порыв ветра, все тело пронизывает дрожь. Стоит промозглая ночь, однако небо расцвечено яркими вспышками шутих и ракет. Пересекая двор, Мохан слышит подозрительный шорох, и вдруг ему зажимает рот чья-то большая ладонь. Мужчина отчаянно вырывается, но тут ему в спину тычут холодным и твердым металлическим предметом.

— Попробуй дернись — отстрелим яйца. Понял?

В темноте словно ниоткуда вырастают трое мужчин. Мохан видит их лица — и у него пересыхает во рту. Это члены грозной террористической группировки «Лашкар-э-Шахадат», «Армии мучеников».

Кумара толкают к воротам. Вокруг ни души: все веселятся на концерте. Из открытых дверей негромко доносятся радостные выкрики и музыка. У главных ворот дежурит охранник, но и он засмотрелся на фейерверк, прислонив винтовку к ноге. Главарь беглецов бесшумно подходит к нему и, точным движением ухватив за шею, валит наземь.

— Вы… вы… вы почему не в камерах? — удивляется подвыпивший сторож.

— Заткнись! — командует главарь, в то время как один из сообщников завладевает оружием и направляет его на охранника. — Отпирай.