Онлайн книга «Новенький»
|
– Я всю одежду оставила у мужа. Не хотела ничего с собой брать. Хотела устроить ритуальное сожжение одежды, которую надевала в последний день, но не нашла подходящего места, так что просто бросила в кучу на Портобелло-роуд. Теперь вот по лавкам Ноттинг-Хилла собираю новый гардероб. Более гибельного плана я и вообразить не мог, но сказал, что ее оптимизм «восхитителен». Я где-то читал, что жертвы кризиса среднего возраста хотят слышать нечто подобное. – Правда же, она теперь красивая? – спросил Барри. – Да, она... э... восхитительна. – Спасибо. – Судя по выражению лица, она хотела, чтоб ей льстили дальше. – Да, – сказал я. – Вы... Э... (Ну, выдавлю я из себя уже что-нибудь?) – Вы выглядите... (Тужься – тужься.) ...на двадцать лет моложе. – Ты правда так думаешь? О нет! Чудовищный ответ! Я был истощен. Ничего больше я изобразить не мог. Слава богу, за меня вступился Барри: – Ну разумеется – тебе же все об этом говорят. Настала пора сменить тему. – Вы теперь опять будете искать работу в школе? – спросил я. – На хер школу, – ответила она. «На хер» у нее прозвучало как-то неправильно. По-моему, она чуть-чуть перестаралась, чтобы это слово вышло у нее без усилий. – Мы с Барри... (Как можно ставить рядом «мы с Барри» и «на хер»? Все не так.) Мы собираемся летом поработать на сборе фруктов в самых интересных районах страны, а потом я пущу свои сбережения на нашу поездку в Индию. Туда ехать лучше всего в октябре – сразу после сезона дождей. Может, останемся на зиму – будем жить в грязных гостиницах, дешево питаться... – А что потом? – В смысле – что потом? – А что потом – что вы будете делать? – Ох, ради бога, не будь таким обывателем. (Она начинала надо мной измываться.) «Что потом» и так превратило мою жизнь в кошмар. Я притворился, что не понял. – Что потом превратило вашу жизнь в кошмар? – Нет – «что потом?» превратило мою жизнь в кошмар. – Что «что потом?» превратило вашу жизнь в кошмар? – Да нет – «что потом?». Из-за вопроса «что потом?» я всю жизнь занималась такой скукотищей. – Понятно. «Что потом?» превратило вашу жизнь в кошмар. – Именно. – Но что вы будете делать, когда из Китая вернетесь? – Я нарочно ошибся. – На что будете жить? – Из Индии, а не из Китая. – Но на что будете жить? Как же учеба Барри? – О господи! – закричала она. – Что ж ты такой старичок? И вот тут мое сочувствие испарилось. Мало того, что она украла у меня лучшего друга. Эта морщинистая старая девка теперь мне же заявляет, что я старичок. Это уж слишком. Просто, черт возьми, ни в какие рамки. Я глубоко вздохнул и попытался успокоиться. «Хорошо, – подумал я, – смотри, дряблый климактерический ошметок, я тебе сейчас покажу, кто тут, блин, старичок...» Я вежливо улыбнулся: – Сколько вам лет было в шестидесятых? – спросил я. – А что? – Вам было двадцать с чем-то, правильно? – Да... – Вот, наверное, безумное было время. – Ну... да, в некотором роде. – Вы слушали «Битлз»? – Да – их все слушали. – Живьем они небось великолепны были. – Живьем? – Живьем. Ну, на концерте. – А. Живьем. Ну, если честно, ни на один концерт я так и не попала. А с чего это ты?.. – Так. А под кайфом – наркотики там, или еще что? – Да нет. – Катались с хиппи в Индию? Проходили полицейские кордоны в Марракеше? – Нет. – Может, занимались любовью в Гайд-парке под кислотой? – Нет. – Или, может, случайно так, изо всех сил готовились сдавать современные языки в Кембридже? – Ну... э... Вообще-то, кое-что другое тоже иногда случалось. Неплохо. – Какая у вас степень? – спросил я. – Бакалавр. – В Кембридже? – В Кембридже. – Какого года выпуск? – Шестьдесят пятого. – Понятно. Еще полдесятилетия оставалось. А в шестьдесят седьмом – «лето любви» и все такое? – Лето шестьдесят седьмого. Гм... я тогда... только поселилась в первом доме, в Финчли. – С мужем? – С мужем. – Который тоже из Кембриджа? – Который тоже из Кембриджа. – А у него какая степень? – Бакалавр. – А факультет? – Экономика. – А потом? – Работа. – В Сити? – В Сити. – А вы в это время сидели с... – Да. Повисла неловкая пауза. Тут заговорил Барри: – Мне кажется, это хорошо – наверстать упущенное. Повисла вторая неловкая пауза. Эта женщина – район психологического бедствия. Я должен спасти от нее Барри. Ради него самого. Я сканировал собственные мозги в поисках подходящей лжи. – Кроме того, – сказал я, – вы не можете поехать летом собирать фрукты, Барри. Потому что мы договорились. – О чем договорились? – Договорились. Ну, ты же помнишь – в тот день. – Требовалось выдумать что-то удачное. – Какой день? – Тот. Ну, ты же помнишь – в том месте. – Получалось не ахти. – Каком месте? – В том. Ну... в Лондоне. – Он скоро сдастся. – Где в Лондоне? – Посреди Лондона. Ну, знаешь – в Вест-Энде. – Что? – Ну ты же помнишь. Мы в тот день после кино шли по Лестер-сквер и заключили договор, что в июле вместе поедем на месяц в Европу, а потом пошли в паб, ты надрался и вырубился. Как замечательно, что Барри лишь смутно знаком с концепцией лжи. – Ты уверен? – Разумеется, блин, я уверен. Ты что, забыл? Я уже билет себе купил. – О нет. – Как же ты мог о таком забыть? Господи, Барри, какой же ты эгоист иногда. – Прости, Марк. Из головы вылетело. Я, наверное, слишком надрался. – И только из-за того, что ты однажды напился, я теперь должен целое лето слоняться по Европе в одиночку. Ну и урод же ты, Барри. |