Онлайн книга «Все дело в отваге»
|
– Кстати, заметь, – теща ввалилась в комнату, сразу заполнив ее собой, – на машине папы! – Мама! – прикрикнула Ирина. – Что «мама»?! – сорвалась на фальцет Анастасия Федоровна. Матвей натянул футболку: – Я разве на что-то претендую? – Матвей, не обращай внимания. – Ирина осуждающе посмотрела на мать: – Мы, кстати, еще официально не развелись. – Поступай как знаешь! – махнула рукой Анастасия Федоровна и вышла. – Ключи от машины на столе в зале. Там же документы. – Матвей посмотрел на Иру: – Генеральная доверенность у тебя есть. Можешь хоть сейчас забрать. Там я ее немного помял… – О чем ты говоришь? – смутилась Ирина. – Не нужна мне машина. Матвей опустился на кровать: – Как вы живете? – А ты? – Нормально, – он пожал плечами и оглядел спальню, словно впервые в ней оказался. – Не думаешь вернуться? – Пока нет, – покачала головой Ирина и отвела взгляд в сторону. – Скажи, – Матвей на секунду задумался, пытаясь сформулировать вопрос, – у тебя кто-то есть? – Нет, – она покачала головой. Однако Кораблев понял, что это не так. – Хорошо, – он зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью. – Пойду умоюсь… Когда Матвей вышел из ванной, женщин уже в квартире не было. Он прошел на кухню, заглянул в холодильник. Пусто. Взял бутылку минеральной воды, плеснул в стакан и выпил. Потом уселся на стул и задумался. Как ни крути, а придется искать не только работу, но и жилье. Эту квартиру он оставит жене и сыну. Иришка не сможет долго жить с матерью. Да и Анастасия Федоровна не успокоится, пока он здесь. * * * Катя открыла глаза. Сквозь щели в сарай заглядывало едва поднявшееся из-за горизонта солнышко. Жмурясь от удовольствия, она потянулась. Приятно зашуршало под покрывалом сено. Такой отдохнувшей и счастливой Катя себя никогда не чувствовала. А всего-то надо было уехать подальше от людей, в глушь, стряхнув с себя заботы сумасшедшего города. Только подумать, бабке почти девяносто лет! Живет себе здесь древняя старушка, вокруг, на многие километры, ни души, а ей хоть бы что. Радуется каждый день наступившему утру, собирает в окрестностях грибы и ягоды, доит козу Чернушку, кормит слепого пса Тумана, который сторожит все это хозяйство, полагаясь на слух и чутье. Скрипнули двери. – Катя! – негромко позвала Таня. – Просыпайся. Травка сейчас силу набрала. Есть такая, которую вовсе только утром, по росе, рвать можно. – А ты где была? – нежась на душистом сене, спросила Катя. – Так самовар помогла раздуть Авдотье. Утро вступало в силу. Катя шла по двору босая, а душу переполняла радость, схожая с ожиданием непременного чуда. «Может, оставить вот так вот все, квартиру, работу, заботы?.. Даже паспорт, – думала она. – Приехать сюда и поселиться у бабушки. Носить ей воду, козу доить. А когда помрет, остаться здесь вместо нее. Просто жить…» Попив чаю, заваренного на душистых травах, и поев блинов, отправились по лугам. Оказавшись за руинами крайнего дома, Катя сняла кроссовки, немного постояла, дожидаясь, когда ступни привыкнут к шелковистой траве, и, жмурясь от удовольствия, пошла. Наблюдая за вылетающими из-под ног кузнечиками, она не могла надышаться чистым, наполненным ароматом луговых цветов воздухом. Над землей носились птички, где-то пел жаворонок, далеко в лесу куковала кукушка. Легкий ветерок шелестел в кронах берез. Казавшееся в городе жарким и агрессивным солнце здесь было ласковым и нежным. – Поди сюда, – позвала Татьяна. Она опустилась на корточки у бурно разросшегося куста и что-то высматривала под ногами. Катя присела рядом. – Вот, смотри, – Татьяна осторожно выбрала среди травинок стебель с расположившимися звездочкой яйцевидными листочками и сорвала. – Это мелисса. Настой снимает одышку, понижает давление, устраняет боль в сердце и возбуждает аппетит. Катя слушала затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Так, не спеша, они прошли через рощу, миновали поле. Время летело незаметно. К полудню пальцы на руках у Кати стали зелеными. От приятной усталости заныла спина. – Утомилась? – спросила Татьяна. – Нет, – соврала Катя. Татьяна сдвинула висевшую на боку холщевую сумку на живот и уложила в нее траву. – Пойдем на пруд. – Ты часто сюда ездишь? – спросила Катя. – Нет, – покачала головой Татьяна, глядя себе под ноги. – С прошлого лета не была. – А как же здесь бабушка живет? – удивилась Катя. – Совсем одна. – Так не живет она уже давно, – ответила Таня. – Как это? – Вот так, – она улыбнулась. – Не бойся. Пошутила я. Тем не менее Кате стало не по себе. Шутка в этом глухом и забытом людьми месте показалась ей жестокой. Они спустились к озеру. Над зеркальной гладью воды, в которой отражались росшие по берегу ивы и камыш, носились стрекозы. Рисовали круги водомерки. – Красота! – Катя раскинула в стороны руки и задрала голову вверх. – Никогда такого не видела. – Искупаться не хочешь? – спросила Татьяна. – У меня купальника нет, – расстроенно сообщила Катя. – Зачем он тебе здесь? – рассмеялась Татьяна и стала раздеваться. Через минуту женщины вошли в пруд. Вода оказалась необычайно теплой. – Как парное молоко, – грудным голосом проговорила Татьяна, провела ладонями от талии вниз по бедрам и присела. – Ой! Красота! Катя оттолкнулась от дна и поплыла. Тихо смеясь, ее нагнала подруга и схватила за ногу. – Не надо! – ужаснулась молодая женщина. – Я плохо плаваю… Она попробовала встать. Но дно оказалось уже далеко. Стало не по себе. Внизу вода была ледяной. – Хорошо! – выдохнула Татьяна и поплыла через пруд. – Ты куда? – Катя испугалась. Сначала она попыталась догнать подругу, но потом повернула к берегу. Выходя из воды, замерла. Показалось, будто закричал кто-то. Катя бросилась к одежде. Уже натягивая на себя футболку, неожиданно вскрикнула. По спине пробежал неприятный холодок. Одежды Татьяны на месте не было. Катя даже присела и потрогала место, где лежало платье подруги. Она отчетливо помнила, как та положила на траву свою сумку, потом сняла босоножки… – Что за чертовщина! – Катя развернулась к озеру: – Таня, ты где? Было тихо. Молодая женщина побежала вдоль берега. То и дело она останавливалась, складывала руки лодочкой у рта и звала подругу. Вскоре Катя обошла пруд по кругу. Не походило на то, чтобы Таня вышла из воды в другом месте. Это сразу бы бросилось в глаза. Ведь вдоль берега рос камыш и осока. Обязательно остался бы проход. |