Онлайн книга «Браслет из города ацтеков»
|
Она положила лист на место и вернулась в комнату, которую уже обжила и считала почти своей. Лиска села, прислонившись спиной к батарее, скрестила ноги на турецкий манер и принялась думать. Мысли ее скакали и никак не успокаивались. И уж точно они не собирались подсказывать Лиске ответ на вопрос, что ей делать. Рассказать Вась-Васе? Или не рассказывать? Позвонить? Промолчать? Спрятаться? Он ведь сам признался, что убил человека. И Лиска тогда ответила, что понимает. И не было в ней жалости, и совесть не грызла. Теперь, стало быть, проснулась? Конечно, могло статься, что рисунок этот оказался у Вась-Васи случайно. Ведь бывает же, что люди ненужное хранят? Ну когда руки выбросить не доходят? Вот и у Вась-Васи не дошли. Лиска понимала, что врет самой себе и тянет время. И время послушно тянулось-тянулось, пока не оборвалось звоном старых часов, которые шли неправильно, но исправно громыхали, выкидывая из дверец пустую пружину. Кукушка потерялась давным-давно, а медные шишечки маятника потускнели без Лискиной о них заботы. И вся эта квартира вместе с хозяином тоже потускнела. Вась-Вася не простит еще и этого предательства. Он же только-только оттаивать начал и смотреть на Лиску без пренебрежения и насмешки. Вась-Вася пришел ближе к вечеру. Раздраженный. Лиске кивнул, ботинки сунул под батарею. Шапку убрал на полочку, куртку сунул в шкаф. Руки мыл долго, тщательно. – День тяжелый, – пояснил он, усаживаясь за стол. Выражение лица его смягчилось. Лиска разогрела ужин, подала и, присев рядом, смотрела, как он ест. Ее прежний хозяин не умел есть красиво. А вот Вась-Вася аккуратный. И родной. Нехорошо его обманывать. Но Лиска ведь не врет, так? Она просто проясняет ситуацию. – Я на полу нашла, – сказала она, протянув лист. – Это что-то важное? Вась-Вася, скользнув взглядом по рисунку, насупился. Плохой признак. – Ну я подумала, что может быть важное… а кто это? – Урод один. Он не урод. Убийца – возможно, но далеко не урод. – Опасный? – Лиска очень боялась себя выдать. Она заставляла себя улыбаться и смотреть на рисунок, чтобы случайно не заглянуть в Вась-Васины глаза. – Очень опасный. Ну почему Вась-Вася такой упрямец? Взял бы и рассказал. Или знает? Догадывается? Не доверяет? – А… а что он сделал? – спросила Лиска, прикусив губу. – Убил человека. На долю секунды Лиске показалось, что и этот ответ будет кратким, но Вась-Вася провел ладонями по лицу, вздохнул и сам спросил: – Ты его видела? – Н-нет… н-не знаю. Видела, мельком, когда ночь отступила. Рассвет был розовым, как внутренности морской раковины. И выходящее из моря солнце покрывало небо слоем перламутра. – Лиза, подумай хорошенько. Когда ты бегала или там гуляла, или, я не знаю, бродила по поселку… рядом с поселком… рядом с ангаром, ты его не встречала? Ангар? Темное месиво, схваченное глазурью льда? Девушка убитая? Вась-Вася думает… нет! Ошибается! Он не такой. Он бы никогда не поступил подобным образом. Он Лиску защитить хотел. И за Лиской наблюдал. И место убийства выбрал не случайно. Она тогда на берегу сама про ангар рассказала. Про побеги свои и про время пустоты и умиротворения. – Это… это он сделал? – Он, – подтвердил Вась-Вася и опять ладонями по лицу провел, как будто желая стереть маску. – Я сегодня на похоронах был. Думал, что он появится. Такие психи всегда приходят посмотреть на дело рук своих. А он не пришел. Ну, конечно, снимки еще просмотреть надо, но чую – не пришел. Потому что это сделал другой человек. Лиска позволила себе выдохнуть и спросить: – А ты уверен? – В чем? В том, что не пришел? Не уверен. В том, что убийца вот он? Уверен. Ну процентов этак на девяносто. Или девяносто пять. Ты же со мной запись смотрела… Запись – это просто запись. Тот старик тоже мог ошибаться. Все могли. И Лиска не исключение. – Зачем ему? – пальцы смяли лист бумаги, уродуя уродливый рисунок. Тени-полутени, маски ночи, которые пятнают шкуру зверя. – Затем, что его слишком долго убеждали в том, что он – урод. Он и поверил. И теперь пытается эту веру обратить в помощь своему братцу. А братцу по фигу, Лизавета. Он в коме лежит… Сложно все. Лиска провела ладонью по его волосам. Жесткие и седые на затылке. Он постоянно нервничает, вот и поседел. А еще лысина проклюнулась, совсем-совсем крохотная, но… Но ей следует принять решение. И Лиска приняла. Ночью, дождавшись, когда Вась-Вася уснет, она прокралась на кухню и набрала номер, который ей оставили. Лиска боялась, что уже поздно и звонок не услышат. Или сигнал вообще упадет в пустоту, ведь человек-зверь слишком осторожен, чтобы не оставлять подобного следа. Но трубку взяли почти сразу. – Привет, – шепотом сказала Лиска. – Это я. – Я знаю, – ответили ей. – Я ждал тебя. Хорошо, что ты позвонила сейчас. – Почему? Надо спросить его про ту девушку и похороны, про профессора, который умер, и про брата, который еще жив. – Еще немного, и было бы поздно. – Ты убегаешь? Пускай. В другую страну, в другой мир, куда угодно. – Убегаю. Иногда приходится. – Ты же убил не только… этого… этого… – Не только, – не стал спорить Лискин собеседник. – Этого я убил, чтобы ты была свободна. Мне следовало прийти раньше? – Да. – Там… где ты сейчас. Тебе там хорошо? – Да. – И о тебе позаботятся? – Да. Лиска отвечала и понимала, что говорит чистую правду. Вась-Вася непременно о ней позаботится. Он вообще самый заботливый из всех людей и Лиску любит. Он коленки ей зеленкой мазал. И в школу водил, хотя был старше и все смеялись, что он с мелюзгой водится. И в поход взял, сам пришел у родителей отпрашивать. А она ему письма в армию писала, и мама смеялась, называя Лиску солдатской невестой. И никто ни слова не сказал, когда Лиска однажды не вернулась домой, оставшись на ночь у Вась-Васи. Это была хорошая жизнь. Зачем Лиска убежала от нее? И что она делает сейчас? – Та девочка, она была в чем-то виновата? – Лиска стерла слезу. Ей очень хотелось, чтобы он сказал «да», даже если это неправда. – Нет. Она просто была. Мне жаль, что пришлось сделать с ней такое. – Тогда почему? |