Онлайн книга «Фотограф смерти»
|
Чему удивляться? Лепесток остался последний. Выходило, что Вась-Вася их все-таки сдаст, но Дашке верить в такое не хотелось и потому отправила ободранную ромашку назад, в крапивное море. – Злишься? – поинтересовался Артем. Он уже давно наблюдал за ней, не делая попыток заговорить. Вот и не делал бы дальше. Разговаривать с ним у Дашки желания нет. У нее теперь вообще желаний нет. Разве что одно – пусть оставят ее в покое. Артем же приблизился и встал, заслоняя скупой утренний свет. – Извиняться не стану. – Иди к черту. – Пойду. В самом скором времени. И к черту, и ко всему ее чертову семейству… Дашка как-то сразу поняла, о чем он. Но разве ей есть дело? Вообще ее достало чужие проблемы решать. Собственные Дашкины решил бы кто. Только вот… какие у нее проблемы? Одиночество? Так собаку завести можно. – Я хотел лишь выйти на этого гада. Остановить его. – Как? Артем пожал плечами. Ну да, об этом он не думал. – Убьешь? Возьмешь пистолет. Приставишь к голове. Бац, бац – и нет злодея. Добро победило, так? – Чем плохо? – Какая кривая усмешечка. Кажется, Дашка ошиблась: думал мальчик Темка над местью кровавой, прикидывал на себя роль мстителя благородного, вот только костюмчик лишь издали удобным кажется. – Всем, – Дашка принялась собирать лепестки, прилипшие к штанам. – Дальше-то как жить станешь? – Как-нибудь. Ну да. Справедливость возмездия гарантирует несрабатывание совести и отсутствие сожалений до конца жизни. – Дурак ты. Прошлым живешь. Отпусти его, наконец. Дай себе свободу. – Сколько пафоса. – Ухмылка стала кривее прежнего. – На себя посмотри, Дашенька. Ты тоже в прошлом увязла. В сестрице, из которой вы себе идола сотворили и теперь поклоны бьете. Не достало себя с ней постоянно сравнивать? С мертвыми ведь не посоревнуешься. Они идеальны! А ты не идеальна. И Тынин не идеален, пусть и пытается роботом прикидываться. Маска, Дашенька, точно такая же, как у меня. Вот гаденыш. Но злиться на него у Дашки сил нет. – Зато я никого убивать не собираюсь. – Пока не собираешься, – парировал Артем и подал руку. – Но как знать, радость моя? Как знать? Руку Дашка приняла. Но вот с остальным он ошибся: Дашка ни при каких обстоятельствах не убьет человека. Она почти додумала мысль, как зазвонил телефон. – Дашка? Слушай и не перебивай, – сказал Вась-Вася, хотя перебивать Дашка и не думала. – Во-первых, вашу Евгению Марковну уже минимум сутки никто не видел. Где она – непонятно. Артем нарисовал в воздухе знак вопроса, но Дашка мотнула головой и палец к губам приложила: позже. – Последняя точка ее маршрута – больница, куда вашу девочку-прыгунью отвезли. – Жива? – Пока да. В больнице Евгению видели, причем не одну. Но про спутника пока ясно только, что он среднего возраста и среднего роста. Во-вторых, в этой же больнице несчастный случай случился. Старушка упала с лестницы. Сиделка ее утверждает, будто бы старушка не сама упала, и дает описание вашей дамочки. И весьма серьезные люди по этому описанию землю роют, правду ищут. Любопытно. И малопонятно. – В-третьих, по биографии Евгения – сирота. – Неужели… – Да. Воспитывалась в детском доме номер пять города Зареченска. К нам переехала в начале девяностых. – И открыла модельное агентство. – Именно. Ей повезло. Говорят, у дамочки нюх на красоток. И хватка бульдожья. А еще у нее фотограф был… гениальный… – Вась-Вася сделал выразительную паузу. – Который приходился нашей дамочке родным братом. А теперь пряники закончились. – В каком смысле? – В прямом, Дашунь. Официально Дмитрий Гришко находится на излечении. Депрессия у него. Глубокая. Черная. Творческим кризисом вызванная. И сидит он в швейцарском закрытом пансионате в окружении гор и дипломированных психоаналитиков. Теоретически. – Кольцо! – Дашка сказала и поняла, что все становится на свои места. – Послушай. Адам говорил про кольцо. Обручальное кольцо Всеславы! Она его получила от нашего фотографа. И дергалась потому, что он сам был ее пациентом. Не полным шизиком, конечно. Думаю, она считала, что у него действительно депрессия. Была и прошла. Только шашни с пациентами водить все равно неэтично. Да и сомненьица появлялись. А как сомненьица в вопросы облекла, так он ее и спровадил в лучший из миров. – Допустим. Только где нам его искать. – Не «где», а «как». Я знаю. Он с ходу понял, и Артем тоже. Ответили хором: – Нет. Утро наступило рано. Выползло солнце, плеснуло красным, жидким, ртутным. Заорал одичавший петух, и по команде его угомонилась крысиная возня. В дом лучи проникали сквозь крупные щели между бревнами. Наблюдатель сам вытаскивал из них старый мох, поддевая слежавшиеся комки ножом. Теперь щели походили на беззубые рты, и слюной в них блестела стылая утренняя роса. Сквозь разбитое стекло тянуло сквозняком. Женечка, наверное, проснулась, пусть ей и не увидеть солнца, и теперь хронометр в бедной ее голове отсчитывает секунды и минуты, отмеряя оставшуюся жизнь, заставляя гадать, когда же наступит та критическая точка. Скоро. Она не будет мучиться. Она просто уснет. Но сначала – дело. Инструмент лежал там, где он его спрятал, – в жерловине печки. Метла. Совок. Плотная черная ткань. И не менее плотная – белая. Десяток зеркал. И моток проволоки. – Ты права, Всеслава, – сказал он, сделав первый мазок. Метла-кисть подняла облако пыли, которое с каждым новым взмахом разрасталось. – Я тебя не любил. Я видел в тебе средство. Инструмент. Ты говоришь, что я должен отпустить ее? Но я не хочу. Я не понимаю, почему вы все настолько слабы? Крыса – вероятно, та самая, следившая за ним ночью – выбралась из норы и, вскарабкавшись на печь, уселась. Она смотрела и слушала, поводя розетками ушей, и длинный хвост ее теперь висел неподвижно. – Смерть – это страшно, но я не боюсь смерти. И я не позволю ей уродовать мою жизнь. Она вернет Илону, потому что так хочу я! Крыса фыркнула и, сев столбиком, принялась чесаться. – Душа за душу? Пожалуйста. Я отдал ей уже достаточно… Пыль клубилась и смешивалась с солнечным светом в коктейль грязи и золота. Грязи больше. Всегда грязи больше. Она и не грязь – пустая порода, масса, которой не убудет. Напротив, год от года массы прирастает, она давит, погребая те редкие крупицы драгоценного металла, которым чудом случилось появиться. |